— Ну и что, — беспечно ответила Катя, — зато ты увидишь Снежкова.
А солнце уже оттолкнулось от горы, потушило алые факелы, и все кругом приобрело свои настоящие весенние краски: река засияла небесной голубизной, верхушки сосен зазеленели, и Соболь снова стал черным, как ему и полагается по кличке.
Володя притих, разглядывая зеленый берег, отраженный в тихой воде. Оказалось, что на Земле Снежкова, как и везде, живут разные люди, и поступки их не всегда понятны и объяснимы. Катя, Катина мама, Конников — все они сочувствуют Володе и, как будто, согласны помочь ему, а делают все наоборот. А потом вдруг опять наоборот.
Короче говоря, на Земле Снежкова зевать не полагается. Смотри в оба. Придя к такому заключению, Володя успокоился. Мысок, от которого они отчалили, исчез за поворотом. Плотик, тихонько покачиваясь, бежит среди неведомых берегов, в неведомую даль, где живет неведомый Снежков и еще ничего не знает.
Вот и еще поворот. Берег поднялся над водой желтой песчаной кручей, а там, внизу… Кто там стоит внизу у самой воды? Кто это размахивает зеленой шляпой?
— Это же Конников! — закричал Володя. — Эх ты! Все пропало!..
Ловко работая шестом, Катя направила плотик к берегу. Все пропало…
Но ничего, оказывается, не пропало. Путешествие продолжается. Конников только забежал за своими вещами и незаметно прихватил Володину сумку. И никто его ни о чем не спрашивал: мама-Карасик ушла на дежурство, а папа-Карасик отсыпается после работы. Он только глаза приоткрыл, чтобы попрощаться с Конниковым.
Четыре лесины — отличный корабль. На суковатой мачте повесил ружье и патронташ. И Володина сумка тут же. Когда стало жарко, он и пальто свое повесил и шапку. Это для того, чтобы не подмокли случайно. В пути всякое бывает.
Конников сказал:
— Не простудись, смотри.
А сам даже рубашку снял. Стоит на конце плота и длинным шестом отталкивается от берега. Загорелый, рыжебородый, в зеленой шляпе, на щеке следы медвежьих когтей. Очень красивый человек!
— Можно, и я рубашку сниму? — спросил Володя, желая хоть сколько-нибудь походить на Конникова.
— Валяй. На пять минут. Солнце сейчас зверское.
— А вы?
— И зимой снегом обтираюсь каждое утро.
— А Снежков?
— Он зимой купается даже. Мороз, вьюга, а он — в прорубь…
— Ух ты!
Каким же должен быть Снежков, если он еще смелее, еще красивее, чем Конников!..
Плыли долго. Один раз приставали к берегу, на костре кипятили чай в котелке. От чая пахло сладковатым хвойным дымком. Прежде чем хлебнуть, надо было подуть в кружку, отогнать к другому краю попавших в чай комаров. Это был напиток таежников — вольных людей.
