Он вышел в прихожую. Повздыхал и здесь, уже для собственного удовольствия. Дверь в комнату Ваоныча была приоткрыта, на мольберте белело пустое полотно, по дивану разбросаны разные журналы и среди них тот журнал, где напечатаны картины Снежкова. Володя взял его и понес домой.
— Вот. «Любимая сестра…» На ромашку смотрит.
Мама очень долго смотрела, потом отодвинула журнал и глухим голосом проговорила:
— Глупости все это. Ни о каких ромашках мы там и не думали.
— А может быть, позабыла? — упрашивал Володя. — Вспомни.
— Ничего я не позабыла. Все помню.
— Так он сам же все видел. Своими глазами.
— Не было его там со мной! Пойми ты, не было!
Она встала и вышла из комнаты. Теперь от нее тем более слова не добьешься. Стоит посреди спальни, заложив руки за спину, и смотрит в угол. Просто стоит и смотрит туда, где ничего нет. Пустой угол.
Остановившись на пороге, Володя тоже посмотрел в угол, где не было даже пылинки. Что она там нашла? Просто она задумалась. Переживает. Громко и требовательно он сказал:
— Давай напишем ему письмо!
— Зачем? — тихо спросила мама.
— Пусть приедет. Скажет что-нибудь. А то я совсем тут пропаду.
Мама не ответила. Володя осмелел:
— И никто не знает, что со мной делать.
— Иди ко мне, — позвала мама.
Он подошел. Она прижала к себе его голову.
— А мне, думаешь, легко? Все одна и одна. Ты меня мало слушаешься. Мне бы тоже хотелось, чтобы у нас кто-нибудь был. И чтобы это был Снежков. Он хороший. Он был очень хороший. Я тебе рассказывала. И, наверное, я виновата, что его нет. А теперь уж и не знаю, наверное, у него кто-нибудь есть и без нас. И даже обязательно есть своя семья. А мы как жили вдвоем, так и будем жить. Только бы тебе было хорошо…
Что-то горячее упало на Володину голову. Он замер. Мама теплой ладонью стерла свою нечаянную слезу и тихонько посмеялась.
— Вот как я сама себя пожалела! До слез. Даже смешно.
Горячо дыша в мамину грудь, Володя сказал:
— А вдруг он ждет нас?
— Так долго не ждут.
— Никто не ждет?
— Почти никто.
— Ну, вот! Почти. А он вдруг ждет?
— Я сказала: так долго не ждут.
— А вдруг он потерял наш адрес?
— Все-то у тебя вдруг…
Володе показалось, что мама улыбается, и, высвободив голову, он посмотрел вверх, чтобы убедиться в этом. Он увидел, что и она смотрит сверху прямо в его глаза, и, наверное, ей надо понять, что он еще хочет сказать. Она как-то так умеет понимать все по глазам. И на этот раз поняла, сразу перестала улыбаться и даже как будто испугалась чего-то. Но Володя все равно твердо сказал то, что хотел сказать:
