— Приняли тебя. Теперь ты артист.
— Спать мне велели, а я не хочу.
— Какой сон! Когда меня в сторожа приняли, тоже по ночам не спала. Ревела от обиды. Как же, в артистки разлетелась, а меня в сторожа. Дед мой на Волге грузчиком был. Я в него, такая же чертоломина. А душой он ребенок: всех жалел. Ну, а у меня никакого таланта нету. — Она шумно вздохнула и рассмеялась. — Фантазии у меня много, это верно. Воображения. А режиссер Иван Яковлевич все говаривал: «Любить искусство — это тоже талант немалый, а служить искусству почетно в любом качестве, хотя бы и в сторожах».
Слушая неторопливый ее рассказ, Васька вспомнил другую старуху, такую же большую, но, как он считал, не очень-то добрую, Елену Карповну. Ее даже Капитон, отец Васькин, боялся и говорил, будто стережет она богатства несметные. А Володя рассказал, что никакого у нее богатства нет, а всю жизнь собирает она го, что дороже всякого золота, — чудесные изделия народных мастеров. Тогда Васька не понимал, как так — игрушки эти да тряпки могут быть дороже золота? Он и сейчас еще не совсем понимал. Просто он подумал, что обе старухи — и добрая тетка Марфа, и грозная Елена Карповна — талантливы своей любовью к искусству.
Любить искусство — это тоже талант. «Вот здорово!» — подумал Васька удивленно и уважительно. Никогда еще у него не возникало мыслей, достойных уважения.
А впереди было еще одно испытание. Вечером новоявленный брат и учитель достал из чемодана невиданной величины довольно потрепанную тетрадь в серой обложке. Видно, читали ее и перечитывали много раз.
— Вот сценарий, — сказал он.
— Сценарий, — повторил Васька, замирая от ожидания: что дальше?
— Когда прочтешь, будет у нас серьезный разговор.
Надо сказать правду — читатель Васька был не ахти какой. В пестром мире его души еще ни одна книга не оставила своего следа. Даже детективы, обожаемые всеми мальчишками, не очень-то занимали его. О сказках и говорить нечего — их он просто презирал.
Со страхом и недоумением смотрел он на необыкновенную тетрадь. Но Петушков сказал: «Принимайся за работу» — значит, нечего тут и раздумывать. Надо читать. Надо работать. Новая жизнь. Вот уж не думал Васька, что чтение — тоже работа. В его старой жизни книги считались баловством.
Новая жизнь — новые понятия. Обреченно вздохнув, Васька открыл тетрадь осторожно, как дверь, за которой таится полная неизвестность.
А. ДЕМИН
«Смеются только добрые»
Фильм-сказка
