Перрон. Два мента смотрят на нас, но не ничего не говорят.
— Пошли завтракать в «Кошкин дом», — предлагает Алина. — Здесь рядом — нормально и недорого. Нас, правда, не пустили, когда мы прошлым летом здесь были.
— Из-за чего не пустили? — спрашиваю я.
— Из-за внешнего вида. Грязные джинсы с булавками. Но это фигня. Мы взяли пива, чипсов, сели на травке — еще и лучше… Правда, сейчас так не сделаешь, погода не та…
Сидим у стола, едим блины. Клык спрашивает:
— Кто-нибудь хочет составить компанию?
Он достает из кармана «чекушку» водки, вертит в руках.
— Когда ты успел затариться? — спрашиваю я. — Спрячь ее, а то выгонят на фиг.
— Кто нас выгонит? Э, ты что? Вы — панки, а я фанатовец! Мы всех на хуй пошлем!
— Ладно, потише. Хочешь — бухай, но не ори.
— Ну и буду бухать! А что здесь такого? Выезд есть выезд, Питер есть Питер. Трезвым здесь быть западло.
На желтом облезлом заборе — большая афиша концерта Добрынина.
— Интересно, кто на такое говно еще ходит? — говорю я.
— Дофига кто, — отвечает Валя. — Те, кому пятьдесят или около того. Они другой музыки никогда не слышали — кроме Добрынина и Магомаева…
— Не, на Муслима ты не гони, — говорит Курт. — Он в шестидесятые годы такие твисты бомбил. Не зря Летов говорит, что слушает эстраду шестидесятых…
— Давайте ему глаза выколем, — предлагает Алина.
— А есть чем? — спрашивает Курт.
— Ручкой обычной хотя бы.
Выходим на Невский.
— Кто-нибудь знает, как идти? — спрашиваю я.
— А какой адрес? — отзывается Алина. — Я здесь была много раз, центр более-менее знаю.
— Московский проспект, 10–12. Метро Сенная площадь.
— Короче, нам до Набережной Фонтанки, потом налево. Можно, конечно, и на метро, но зачем? Времени ведь еще дофига, да?
— Времени еще доху-у-у-я-а! — орет Клык.
Он вытаскивает из кармана «чекушку», допивает, ставит бутылку на тротуар.
Подходим к набережной Фонтанки. Впереди Клык грузит Леху:
— Не, Питер — заебись. Классный город — мне нравится, охуеть. Взял бы и переехал. Только мне тогда что, за «Зенит» фанатеть? Не, за «Зенит» фанатеть я не буду. А еще мне нравится, что ментов здесь мало — меньше намного, чем у нас. И черножопых тоже. В Москве иду по району — одни только эти, а в Питере — не особо. Может, здесь, типа, климат хуевый, холодно им…
Клык останавливается.
— Надо, короче, поссать в Неву.
— Это не Нева, — говорит Леха. — Это — Фонтанка.
— Что Нева, что Фонтанка — один хуй, — говорит Клык, расстегивает джинсы и просовывает член в решетку набережной.
