— Когда я такое говорил? Может, тебе он и «настоящий», а мне — нет. То он с НБП, то он с коммунистами, то вообще говорит, что это была игра — поигрался чувак и перестал…
— А разве не он в девяностом году распустил свою группу и три года вообще не играл? Помнишь его слова — «нас хотят сделать частью попса»?
Я говорю Курту и Лехе:
— Пора, наверно, строиться — эти уже давно лабают, должна быть последняя песня.
Леха закрывает книгу, «Джанки» Берроуза, прячет в рюкзак.
Сидим у стойки бара — я, Леха и Курт. Чисто выбритый бармен в белой рубашке — на панк-концерте он выглядит нелепо — ставит на стойку три рюмки водки. На край каждой рюмки надет ломтик лимона.
— Ну, за первый концерт в новом составе, — говорит Курт. — По-моему, все было супер.
— Слушали нас, конечно, не все… — начинаю я.
— Ладно, забудь. Сегодня никто никого не слушал. Много было левого народа. Не знаю вообще, откуда он взялся.
Мы чокаемся, выпиваем.
Подходит девушка в длинной джинсовой юбке и свитере крупной вязки, с тремя нитями бус.
— Привет, Курт.
— Привет.
Она целует его в щеку.
— Что, твоя новая группа?
Курт кивает.
— Я слышала. Правда, частично. Но, в общем, неплохо. По крайней мере, лирика не дебильная. А то большинство групп, которые, якобы, панки — у них тексты говно.
— Да, знакомьтесь, — говорит Курт. — Это — Эмма, она же Валя. А это — Саша и Алексей, мои, стало быть, соратники по группе.
Валя кивает нам обоим.
— Водки выпьешь? — спрашиваю я.
— Выпью.
Я поворачиваюсь к бармену, машу ему рукой.
У столика в углу свалены рюкзаки и Лехины тарелки, сверху — гитары. За столиком — я, Леха, Валя, Макс, Курт, Руди и Паша.
Макс говорит:
— Я не верю в непродажность КПРФ. Они берут деньги у бизнеса точно так же, как все остальные, продают места в списке…
— А причем здесь вообще коммунисты? — спрашивает Паша. — Разговор, вроде бы, шел об анархии?
— А что, анархисты чем-нибудь лучше? Наши, по крайней мере? Ездят за кордон на халяву, жрут там, бухают на западные деньги. А деньги, в конечном счете, дает тот же самый буржуй, против которого мы здесь вроде как протестуем…
— Не, ты задрал уже своей демагогией, — говорит Паша. — Я больше не могу это слушать.
— А тебя разве кто-нибудь заставляет? Мы в свободной стране живем — по крайней мере, формально. Не нравится — можешь отсюда валить куда хочешь, никто тебя здесь не держит…
Паша кидается на Макса, хватает за свитер, стаскивает его со стула. Очки Макса улетают под стол. Курт вскакивает, пытается их разнять. Я тоже встаю, хватаю Пашу за плечи.
