— Больше ни слова. — Из-за стола напротив поднялся Беверли. — Если хочешь снова летать.
— Вот о чем я и говорю, — сказал Баленкуа. — Нам нужно настоящее правительство, чтобы знать, кто вправе отдавать приказы, а кто — нет.
— Хватит уже, Алехандро, — подал голос Скотт, присоединяясь к увещеваниям Беверли.
— Здесь вы никакой не адмирал, мистер Скотт, — заявил бунтарь.
— Зану-у-ууда, — протянула какая-то путана из дальнего угла столовой и нарочито зевнула.
Сидевшие рядом с ней взвыли от смеха.
— Ты действительно порядочный зануда и тупой фаталист, — покачал головой Маруччи.
Баленкуа покраснел от такой откровенной насмешки.
— Похоже, не я один так думаю, — добавил Маруччи, поворачиваясь к столику шлюшек.
Горячий Алехандро вскочил, замахнулся, однако ему не дали устроить дебош. Адмирал Скотт неожиданно легко вскочил со своего места: вдвоем с каким-то военным, пришедшим на помощь, они скрутили возмутителя спокойствия и вышвырнули его под дождь.
— Добавь к списку моих профессий в прекрасном новом мире еще и вышибалу, — сказал Скотт, обращаясь к Беверли, когда вернулся на место.
Крис неожиданно поняла, что кое в чем разделяет пессимизм Баленкуа.
Фермеры беспокоили всех, пусть даже многие предпочитали забыть об опасности. Зейнал твердил, что хозяева Ботаники дружелюбны, однако не мог привести никаких убедительных доводов в защиту подобной идеи, кроме слов о том, что они тысячелетиями, если судить по возрасту деревьев, ухаживали за планетой.
— А Пузырь надули пару месяцев назад, — напомнил Зейнал девушке, когда они шли домой после дождя.
Теперь почти по всему Уединенному Заливу проложили каменные дорожки — как средство защиты от ночных падальщиков, но пешеходы все равно по привычке громко топали на каждом третьем шаге.
Крис предоставила Зейналу топать за двоих, потому что не хотела подвергать опасности ребенка: тот уже едва заметно двигался в животе — нормальное развитие для пяти месяцев. Сара все жаловалась, что ее малыш лягается как заправский футболист, но она была уже на восьмом месяце. Теперь почти все женщины детородного возраста, включая ругарианцев и дески, были беременны. Получалось, что Уединенный Залив вскоре ожидает демографический взрыв в виде двух тысяч ста трех новорожденных…
Анна Боллингер дала жизнь первому человеческому ребенку на этой планете, но с тех пор родилось еще тридцать четыре — у женщин, которых захватили беременными. Теперь пробивались новые побеги — посаженные на Ботанике, как заметил кто-то на библейский манер. Патти-Сью первая с гордостью подарила сына Джею Грину.
