Рядом с Таракановой лежали Луций и четверо неизвестно откуда взявшихся монахов-чернецов, трупы которых смотрелись в таком окружении совсем странно — словно это были жертвы последнего антихристианского эдикта. Видимо, смерть настигла их всех почти одновременно. Один из монахов, упавший на скамью для гребцов, держал в руках странного вида рыболовную сеть с похожими на лезвия кристаллами хрусталя или кварца, привязанными к ячейкам.
С минуту Т. заворожённо глядел на искры света в кристаллических гранях, а затем дверь трюма открылась, и на пол упал бледный луч карбидного фонаря.
— Граф Т… Боже мой, в каком виде. А знаете, вам идёт этот наряд. Из вас вышел бы недурной гоплит.
Лицо стоящего у двери было скрыто полосой тени, но Т. узнал голос.
— А вы выглядите на редкость безобразно, Кнопф, — сказал он.
Действительно, Кнопф смотрелся не лучшим образом — его мокрый пиджак был покрыт пятнами жирно блестевшей грязи или тины.
— Это сделали вы? — спросил Т., указывая на трупы.
— Нет, — ответил Кнопф. — Не я, а стрелы духового ружья, смазанные экстрактом цегонии остролистой.
— Что это такое?
— Растение из амазонской сельвы, которое обладает весьма особенными свойствами. Ботаники называют её «cegonia religiosa».
— А кто стрелял?
— Хотите узнать? — отозвался Кнопф. — Извольте.
Он сунул руку за пазуху и вынул оттуда нечто, сперва напомнившее Т. кожаный кошель. Но когда предмет попал в луч фонаря, стали видны седые волосы и презрительно сморщенные чёрные глазницы.
Это была высушенная человеческая голова на длинной пряди волос — даже не голова, потому что из неё вынули череп, а просто сушёное лицо. От него отходил длинный мундштук. Кнопф поднёс его ко рту и дунул.
Раздался низкий вибрирующий звук, похожий на крик ночного зверя. Т. услышал шлёпанье босых ног, и по лестнице в трюм скатилось пятеро крохотных существ, одетых в карнавальные фраки, разноцветные жилеты и цилиндры; всё это было мокрым и грязным, в таких же пятнах тины, как на одежде Кнопфа. Обступив Кнопфа, они замерли на месте.
— Вы вовлекли в свои мерзости детей? — брезгливо спросил Т.
— Это не дети, а амазонские индейцы, безжалостные и опытные убийцы. Они не вырастают выше двух аршин. Младшему из них около сорока лет.
— Зачем тогда этот дурацкий маскарад?
— Единственный способ не привлекать внимания в пути, граф, это перевозить наших маленьких друзей под видом цирковых коротышек. Оно, конечно, хлопотно, но приносимая ими польза искупает все трудности. Они действуют совершенно бесшумно, а по своей убойной силе могут сравниться с пулемётной командой…
