- Ужасные люди, не правда ли? – прошелестела женщина, похожая на свинью в медальоне, автор книг об обретении беспричинного счастья методом самозомбирования. – Куда ни придешь, везде они. И всех терроризируют.
- В наши дни глупо задавать вопрос, должно ли добро быть с кулаками, - поддакнул дядька в женской мохеровой кофте, с мохеровым лицом. – А все из-за них, из-за таких вот…
- Я им тоже на днях сказала пару ласковых! – похвасталась девочка, пишущая кровавую военную эпику из времен второй мировой от первого лица.
Мы с Герой беспомощно оглядывали свою новую волчью стаю, своих бета, на вечер согласных признать нас альфами и идти войной на враждебную стаю, скапливающуюся на противоположном конце зала. Толстуха и Кащей тоже вовсю формировали ополчение.
- Чтобы от них избавиться, достаточно просто не посещать тусовки, - сухо заметила я, ожидая законного вопроса: что же я, в таком случае, сама здесь делаю? Не дождалась. Бета не хотели проверять на крепость зубы альф и собственные загривки.
- Ну, нельзя же вообще с людьми не общаться? – неуверенно протянул мохеровый.
- Это, - Герка повел головой, указывая на всех разом – и на той, и на этой стороне зала, - не люди. Это бренды. Раскрученные, нераскрученные, недораскрученные и даже еще не родившиеся. А люди – там, - и он снова повел головой в сторону окна, улицы, внешнего мира.
Бета внимали. В глазах их проскальзывало несогласие, но этот вечер был наш. Мы могли пороть любую чушь, опуститься до агиток, говорить слоганами – за скромную победу над местными демонами разрушения нам было дозволено опускаться и пороть.
Что тут скажешь? Врагов мы разгромили, от соратников постыдно сбежали. Потому что сколько ни объясняй про реальность, про ее подарки и подлости, про ее широту и безразличие, разве заставишь человека выглянуть из его социальной ниши наружу? Да еще СЛОВАМИ? На такой подвиг только сама реальность и способна: ударом судьбы выбить из-под тебя нагретый диван, насиженное место – и вытащить тебя, упирающегося, в мир, полный непонятных, занятых своим делом людей. Вытащить и показать: всё не так. Не так, как ты себе нафантазировал за годы медитации в объятиях уютного пледа и мягкой мебели. Смотри, учись. И будет, о чем писать. Через годы, самое малое. Кто ж на такое добровольно пойдет?
Отступая (иначе не скажешь) вниз по лестнице, я столкнулась с персоной супер-грата. С человеком из категории «к нам приехал наш любимый», встречаемого в писательской среде цыганочкой с выходом. Издатель.
