Власть над водами пресными и солеными. Книга 2 - Инесса Владимировна Ципоркина

- Тебе не надоело? - осведомляется Мореход, подставив лицо серым нитям дождя. На моем море Ид опять плохая погода.

- О чем ты?

- Ты изо всех сил стараешься убедить всех - и себя в первую очередь, - что никаких верхних миров не существует, что живем мы только здесь и только один раз. Выступаешь в роли сочинительницы и... тюремщицы для Викинга и для Геркулеса. Плетешь из своей жизни кокон вокруг их судеб. Таскаешь их за собой, не даешь размахнуться, решить вопрос не оралом, а мечом, как им привычнее... Скучный ты человек.

- Разве я их держу? И вообще - разве таких удержишь?

- Ты - удерживаешь. Викинга в домашнюю клушу превратила. Такую же, как ты сама. Не видишь, что ли, разницы между вами?

Я задумываюсь. Мореход, конечно, грубиян. И врун. То есть напрямую не соврет, ему даже на это прямоты не хватает, но самую ценную информацию тщательно замаскирует. И подаст в зашифрованном-перешифрованном виде. Поэтому над каждым его высказыванием я размышляю, как немцы над «Энигмой».

Конечно, разница очевидна.

Я - профессионально добрый человек. Не сказать, чтобы искренне добрый, но что профессионально добрый - это как минимум. Мои книги дают читателям развлечься и отвлечься от проблем. Хотя большинству по шее дать надо - тем и развлечь, и отвлечь. Чтоб не зацикливались на проблемах своих ненаглядных.

Викинг - убийца. Ей параметры человеческого тела важнее бездн человеческой души. Она отделяет одно от другого и заинтересована только в крепости уз тела и души. Ее равнодушие к людям так же профессионально, как и моя доброта. То есть если его не оплачивать, оно, может, и вовсе не всплывет.

В любом случае обе мы толком не знаем, каково это - быть собой. Слишком многого требуют от нас наши профессии.

У меня обширная семья. В принципе, у меня никого нет, кроме семьи. Мне в каждую минуту жизни хватало семейных радостей и проблем - настолько, что я даже не пыталась искать их на стороне. Так и не научилась жить вне семьи. Я всегда либо среди своей родни, либо в пустоте. Посторонние, пришлые люди меня пугают. Удивительно, что я сумела довериться Дракону...

У Викинга семьи нет и не было никогда. И, вероятно, не будет, даже если она своего Дубину усыновит. Для нее Геркулес с Кордейрой - обуза, от которой Викинг избавится, едва лишь представится случай. Может, скучать по ним станет, волноваться, как у них там дела, в тридевятом королевстве, но порог предназначенных ей апартаментов вряд ли переступит. Маетно ей в любящем окружении родных (или почти родных) людей. Она такой же внесемейный человек, как я - внутрисемейный.