Раздался ужасный скрип. В голове запульсировало: нашли, нашли, нашли!!! Но надежда умирает предпоследней. Перед тобой. Следующим умираешь ты. Послышались шаркающие шаги со стороны ворот. Шаги становились более отчетливыми. Рука, сжимавшая нож, истекала потом. Нож сплавился с рукой. Сердце колотилось так, что в ритме сокращалось все тело. Я чувствовал их близость. Это ощущение стало невыносимым. Теперь понимал, каково это быть в шкуре кузнечика. Ожидание развязки стало нестерпимым. У меня не выдержали нервы. Вскочил с единственной мыслью отскакивающей от внутренних стенок черепа: не орать, не орать!!! Только не орать! Соскакивая со стеллажа, правая нога запуталась в тряпье. Свалился прямо под ноги, существу сумев зафиксировать его облик. Точно такой же, как и убитая мной тварь из подворотни. Распластался у его ног, как раздавленная асфальтоукладчиком лягушка. Он стоял надо мной, раскинув руки в сторону. Голова задрана вверх. Огромный темный глаз внимательно изучал потолок. Я смотрел на него. Не знаю сколько бы продолжалась эта нелепая игра в гляделки, если бы вне поля моего зрения не раздался шум. А потом пронизывающий крик Наташи всколыхнул воздух.
– Юра-а-а-а!!! Крик хлестнул по ушам. Вернулась способность двигаться. Опираясь левой рукой о землю что было силы, ударил тесаком снизу вверх в промежность стоящего надо мной чудовища. Нож вошел строго вертикально в тело. Не вытаскивая, дернул его всем лезвием к себе. Без усилий и препятствий сталь прошла сквозь плоть, только затрещал разрезаемый комбинезон урода. Из огромной раны вывалилась дымящаяся требуха. Вместо того чтобы упасть, скорчиться от боли, он медленно опустил руки. Чуть присел и начал запихивать внутренности обратно. Я вскочил и обернулся. Картина четко отпечаталась. Наташа забилась в угол, который образовывали стена и стеллаж. Стояла, закрыв лицо руками. Второй с огромным ухом, растущим изо лба, медленно поворачивался к ней. Настолько медленно, что я успел увидеть торчавший у него из груди швейцарский, армейский складной нож, всаженный по самую рукоятку. Тварь почти закончила поворот, когда я толчком подлетел к нему и наотмашь рубанул по голове. Нож прошел до половины лица и разрубил огромное ухо пополам. Выдернул нож и ударил тварь в грудь. Показалось, будто шилом проткнул картонку. Небольшое сопротивление, а потом беспрепятственное движение. Чудище уронило, было поднятые руки, потом еще раз всплеснуло ими. Отпрянуло от меня. Качаясь, боком пошло в сторону стеллажа. Дойдя до него, запнулся. Его качнуло. Попытался зацепиться за что – нибудь руками, но не найдя опоры, сунулся головой вперед, словно нырнул. Ноги, согнутые в коленях, продолжали, скрести пол, туловище оказавшееся на стеллаже, оставалось неподвижным. – Голова, голова, вот их больное место. Надо бить в голову! – строкой телетекста пробежало в мозгу. Развернулся к первому, с распатрашенным пахом, надеясь увидеть его на полу, дохлым. Тварь разочаровала меня. Он стоял. Мало того, между ног торчала, какая то черная змея. Она толчками увеличивалась в размерах, вся сотрясаемая мелкой дрожью. На абсолютно круглой голове змеи блестела серебром капля. – Сейчас он меня трахнет! – в том, что это за орган сомневаться не приходилось. Вот только представить эту штуку в качестве оружия было нелегко. Оружие это было или нет, но допустить возможность прикосновения этой гадости я не мог. Внутри всколыхнулась мутная волна тошноты. Его член почти касался меня. Оцепенение прошло. Махнул перед собой ножом и черная толстая змея упала. Оставшийся от нее конец начал на глазах сокращаться. Из него вдруг ударила струя темной, маслянистой жидкости. Тварь нисколько не обескураженная раной, раскинув руки, словно для объятий, двинулось на меня. Я беспорядочно махал ножом перед собой. Некоторые удары достигали цели, но это не останавливало его. Урод хотел дотянуться до моей шеи. Где – то внутри разорвалась алая бомба ненависти.
