Ремизов сказал:
- Я пойду к Бельскому. Он там, бедняга, совсем запоролся.
Акимов кивнул головой и снова сел к стереотрубе.
Когда связь с Погосяном наладилась, тот ликующим голосом сообщил, что ворвался в траншею немцев и ведет в ней бой.
- Ты понимаешь? - кричал Погосян, возбужденный донельзя. - Ты понимаешь или не понимаешь? Он тут наставил рогаток и мин натяжного действия. Очищаюсь от них, черт их возьми! Я тут весь в рогатках, понимаешь или нет? Очень нехорошо.
- Закрепляйся, - сказал Акимов. - Помоги Бельскому, очищай траншею влево. Готовь гранатометчиков. Выдвинь ПТР. Я вижу - немцы собираются в деревне, готовятся к контратаке. Почему не слышу твои пулеметы?
- Они в пути, понимаешь? Вот они идут. Они переползают. Я тут весь в рогатках и ежах.
- Помогай Бельскому. Он застрял. Ты не видишь, что ему там мешает?
- Бельскому? Что ему мешает? Ничего ему не мешает! Не понимаю, почему он не продвигается. Вот у меня это действительно черт знает что, понимаешь или не понимаешь? А у Бельского тихо, как на кладбище. - Он, помолчав, сказал уже тише: - Мы тут у немцев два пулемета захватили. - И еще тише: И два ящика вина.
- Смотри там, пусть никто ни калли не пьет, - угрожающе предупредил Акимов, - а то я к вам приду, расправлюсь со всеми.
Вскоре возобновилась и связь с Бельским.
- Мины задерживают, товарищ капитан, - сказал Бельский. - Тут все заминировано.
- А саперы где?
- Они здесь. Работают. Но мин очень много.
- Посмотри, как далеко прошел Погосян. Он уже в траншее.
- Хорошо Погосяну, противник там не оказывает никакого сопротивления...
- Ладно, - сурово прервал его Акимов. - Свое горе - велик желвак, чужая болячка - почесушка... Где Ремизов?
Ремизов взял трубку.
- Ремизов, - сказал Акимов. - Бельский действует недопустимо медленно. Посмотри там, что к чему, и предупреди его, что если он не выполнит задачу, будет отдан под суд трибунала.
Спустя минуту эту же фразу сказал Акимову по телефону майор Головин:
- Командир дивизии велел передать тебе, что если ты не выполнишь задачу, будешь отдан под суд трибунала.
- Понятно, - пробурчал Акимов.
- И я вместе с тобой, - закончил Головин.
- Вдвоем веселее, - сказал Акимов.
Вскоре немцы на участке Погосяна перешли в контратаку. Фигурки немцев, как ваньки-встаньки, только успев подняться, снова падали. Казалось, будто они сваливаются с пригорка, играя в какую-то мудреную игру, смысл которой заключается в том, чтобы не свалиться вниз, в то время как снизу кто-то тянет. Во второй траншее противника тоже накапливалась пехота.
