Теперь как раз туман был совсем некстати. Он мешал артиллерии, сопровождавшей пехоту, и мешал Акимову управлять боем. События, творившиеся в тумане, казались очень далекими, оторванными от мира и не поддающимися постороннему влиянию.
Акимов связался по телефону с первой ротой. Оттуда доложили:
- Мешает продвигаться пулеметный огонь. Деремся в тумане.
- Откуда огонь?
- Справа, фланкирует.
- Далеко от противника?
- Кто его знает? Близко, кажется.
- Ружейный огонь?
- Слабый.
- Пулемет подавите своими средствами. Продвигайтесь вперед. Неуклонно продвигайтесь вперед.
Во второй роте, у Бельского, дело обстояло хуже. Перейдя ручей, она встретила сразу же сильный огонь и залегла в прибрежной осоке.
- Делай бросок и врывайся в траншею, - сказал Акимов. - Сирень прошла далеко вперед, а ты отстаешь.
Какой-то шутник или романтик дал, в виде, что ли, компенсации за дурную погоду, всем подразделениям в таблице позывных названия разных цветов. Странно было в этот дождь, слякоть и туман обмениваться такими словами, как "Сирень", "Фиалка", "Жасмин", "Черемуха". Артполк, например, прозывался "Ромашкой", а страшные для противника гвардейские минометы "катюши" - "Колокольчиком". Цветы, цветы, цветы - лесные, полевые и садовые - тревожно перекликались друг с другом, вдруг вызывая в душе множество разных ненужных воспоминаний.
Между тем немецкие пушки, укрощенные было нашим огнем, заметно ожили. Наши ответили им, и разыгралась артиллерийская дуэль. Из соседней землянки все чаще и взволнованней раздавались артиллерийские команды. Шрапнель, фугасные и осколочные с различными угломерами и в разных дозах - то целыми батареями, то по нескольку штук, то даже дивизионами - посылались туда, за молочно-белую, а теперь покрасневшую от огня полосу тумана.
Наконец туман медленно рассеялся. Перед глазами Акимова открылась долгожданная картина переднего края, но ничего особенного там не было заметно, только изредка то тут, то там перебегали, низко пригнувшись, маленькие фигурки в серых шинелях, почти сливавшиеся с землей. Их казалось очень мало. Их и было очень мало.
- Что мешает тебе продвигаться? - настойчиво бросал Акимов в трубку. - Ты меня поняла, Фиалка? Что мешает тебе продвигаться?
Но Бельский не успел ответить - порвалась связь. Пока связисты выбежали на линию соединять провода, связь порвалась и с Погосяном. В этот момент позвонил Головин:
- Доложите обстановку, Акимов.
Но тут же порвалась связь с полком.
