— Берегите его, Машенька, — сказал уже серьезно Антон, — он хороший.
— Кого беречь, Антон?
— Никиту.
— От кого его беречь?
— Ото всех. А больше всего от себя самого.
— Я вас не очень понимаю.
— Да я и сам, старый дурак, не знаю, что говорю…
— Продолжайте, — подбодрила его я.
— Понимаете, Машенька… У Никиты талант, подлинный, настоящий. Он сам этого пока не знает, но я вижу, чувствую… Еще в академии, когда я у них преподавал, я понял про него все. Это было видно.
— А потом?
— А потом он стал разрушать себя. И чуть было не погиб.
— Как это, чуть было не погиб?
— Это долгая история, мне не надо было, наверное… Но уж все равно.
— Это был несчастный случай?
— Нет, что вы! — замахал руками Антон. — Избави бог. Это было по-другому. Это было внутри его. Он и сейчас мечется, разрывается между заработком и призванием, и деньги портят его, губят.
— А разве нельзя совмещать?
— Мы же говорили уже сегодня, — раздраженно ответил Антон. — Только целиком, полностью, без остатка надо быть в том, что тебе дано. Иначе… — Он остановился, подыскивая слово.
— Иначе, дар уйдет? — спросила я.
— Вот-вот, — обрадовался Антон, — как вы правильно сказали. Дар уйдет!
— А разве дар и признание — это несовместимые вещи?
— Конечно! Это почти одно и то же. Я не верю в непризнанных гениев.
Если Бог дает человеку талант, то он и награждает его энергией для продвижения своего таланта по миру. Но, к сожалению, в нашей северной холодной стране умы развиваются медленно, и порой признание здорово отстает по времени. И за это время талант успевает погибнуть. Взять хотя бы ваших любимых поэтов. Бесконечный список.
— Но это же страшно?
— Это страшно, однако это и прекрасно, — возразил Антон. — Ни одна звезда не уходит с неба, не оставив после себя следа. И мы, когда смотрим на звезды, становимся лучше, добрее и ближе друг к другу.
— Кто это становится ближе друг к другу? — Никита спускался с лестницы, застегивая на ходу рубашку. Вид у него был взъерошенный и разбитый.
— Никита! — воскликнул Антон. — Ты уже проснулся?
— Ну, я бы не сказал, что совсем проснулся, но более-менее…
— Соня, — сказала я, — мы ждем здесь тебя, чай не пьем, кофе не варим.
— Кстати! — спохватился Антон. — Кому чай, кому кофе?
— Мне то и другое, — заявил Никита, — после вчерашнего пить очень хочется.
— А что было вчера такого, чего я не заметила? — спросила я.
— А ничего и не было, — успокоил меня Антон, — просто засиделись за полночь.
— Это сейчас так называется — «засиделись за полночь», — зло усмехнулся Никита, — а на самом деле — напились водки.
