— Она такая. Активная и деловая.
— Ты давно с ней знакома?
— Да, почитай, с самого детства. Мы учились вместе.
— Вы — подруги? — не прекращал допроса Никита.
— Самые что ни на есть близкие, почти сестры.
— Странно.
— Почему странно? — удивилась я.
— Вы такие разные, — как-то уклончиво ответил Никита.
— Вы обо мне говорили?
— Напротив, она и словом о тебе не обмолвилась.
— И это показалось тебе странным?
— Да ерунда все это. Какое нам сейчас до нее дело?
— Действительно, — обрадовалась я, — прошу к столу, яйца вскипели.
Никита открыл вино и разлил его по кофейным чашкам.
— За что будем пить? — спросил он и уставился на меня как экзаменатор на двоечницу.
— За любовь, — неожиданно вырвалось у меня.
— Да, — лаконично согласился Никита, продолжая глядеть мне в глаза.
— Что ты на меня так смотришь?
— Думаю.
— О чем?
— О нас.
— И что ты думаешь о нас, Никита?
— У меня такое чувство, что все, что с нами сейчас происходит, уже было когда-то давно, причем так давно, что мы не помним, наяву это было или во сне. У тебя такое бывает?
— Конечно, бывает, — сказала я. — Вот только сегодня я вспоминала о том, как рассказывала маме свой детский сон, а он на самом деле оказался явью.
— Это не совсем то, что я имел в виду. Вот, например, ты веришь в реинкарнацию?
— Не знаю, не думала об этом.
— А я верю. Причем верю не на уровне знания, а исключительно на уровне веры. Как вера в Бога. Ты понимаешь?
— Не совсем.
— Ну как же! — разгорячился Никита. — Вот ты можешь представить себе, что Вселенная бесконечна?
— С трудом.
— Но ты веришь в это, потому что у тебя нет другого объяснения, а значит, нет выбора. Так и с Богом. Он есть, потому что у нас нет выбора. Во что или в кого еще верить?
— Да, я понимаю.
— Но если есть Бог, значит, есть душа. Опять-таки на уровне элементарной веры. А если душа уходит с кончиной одного человека, значит, она возвращается с рождением другого. Следовательно, душа бесконечна во времени и пространстве, как Вселенная, и хранит в себе воспоминания обо всем человечестве.
— Ты хочешь сказать, что мы с тобой встречались в другой, какой-то из предыдущих жизней? — прозрела я.
— Ну, конечно. Чем другим объяснить то, что я чувствую себя с тобой так легко, как будто знал тебя всю жизнь или всю жизнь с тобой прожил?
— Это правда?
— Правда, только правда, ничего кроме правды.
— А может быть, в прошлой жизни ты был моим ребенком?
— Ребенком? — удивился Никита. — Почему?
— Потому, что у меня такое чувство, что ты немного мой ребенок. Мне хочется заботиться о тебе как о маленьком, стирать твою одежду, готовить тебе еду, поправлять на тебе одеяло, гладить по голове…
