Чего он ждет? Почему не уезжает?
Я оценила расстояние до метро, потом снова обернулась и увидела, как машина медленным задним ходом приближается ко мне. Когда она совсем со мной поравнялась, из нее вышел Никита и, подойдя ко мне, широким театральным жестом накинул мне на плечи свой драный свитер. Типа в соболя укрыл.
— Прости меня, — проговорил он, заглядывая мне в глаза и пытаясь улыбаться.
Я стояла точно Пизанская башня, отклоняясь от него градусов на пятнадцать. Мои коленки и зубы стучали в унисон.
— Ды-ды-ды-ды, — ответила я.
— А что делать? — виновато сказал Никита. — Таким меня мама родила. — Он снова робко посмотрел мне в глаза и, обняв за плечи, аккуратно, как маленькую, повел к машине.
— Так все-таки ко мне? — осторожно поинтересовался Никита.
— Черт с тобой, — быстро, чтобы он не передумал, согласилась я.
Никита молчал и улыбался.
— Что улыбаешься? — с досадой спросила я. — Укрощение строптивой прошло удачно?
— Ты это о чем? — удивился Никита.
А глаза голубые-голубые…
— Ладно-ладно, смеется тот, кто смеется последний.
— Вот это — пожалуйста, — засмеялся Никита, — это — на здоровье. Никогда не был последним, и никогда им не буду.
— Да! — восхитилась я. — Ты у нас такой, ты у нас number one. Вот еще бы разобраться, в чем?
— А ты до сих пор не разобралась? — все еще улыбаясь, спросил Никита.
— Представь себе, нет, — язвительно ответила я и, не подумав, неожиданно для себя добавила: — И вообще, мне твои картины не нравятся. То березка, то рябинка… Край родной на век любимый… Не верю я тебе. И Антону твоему не верю.
— При чем здесь Антон? — опешил Никита.
— Ни при чем, — сказала я и прикусила язык.
— Ладно, не говори, — легко согласился Никита. — Вот только где ты могла видеть мои картины?
— Как где? У тебя в мастерской.
— Если ты имеешь в виду мастерскую моего отца, то там висят не мои картины, а его.
— Извини, я не знала.
— Ладно, проехали, — сказал Никита, поворачивая во двор, — и приехали заодно.
Лифт не работал, и мы пешком потащились по лестнице на последний этаж.
Я прижимала к груди влажный свитер. Никита нес большой пластиковый пакет с продуктами. Я вдруг вспомнила, что с утра еще ничего не ела и не пила, если не считать хваленого Юлькиного эспрессо.
— Сейчас я тебя замочу в горячей воде, а потом буду кормить, — угадывая мои тайные желания, обнародовал программу Никита.
— А мочить-то зачем?
— Чтоб не простудилась, — объяснил Никита и добавил: — Ты мне здоровая нужна.
— А больная не нужна? — обиделась я.
