Толпа молчала.
Лишь после того, как Рафаэль заявил, что привез еще одну бочку вина для фиесты, все оживились.
— Теперь я понимаю, почему вы так популярны.
— Этим людям приходится тяжело трудиться. Они заслуживают того, чтобы немного повеселиться, — довольно холодно ответил он, и она поняла, что он неправильно истолковал ее шутку.
— Я не собиралась вас критиковать…
— Знаю, — смягчился он. — Но я так привык защищать свои взгляды, что, не задумываясь, бросаюсь в драку.
— Понимаю.
— Правда, моя жемчужина? Слишком многие мои соотечественники относятся к своему народу, как к собакам. Они считают меня безумцем за то, что я пытаюсь облегчить жизнь моих крестьян.
— Никто не должен голодать или оставаться без крова, — с жаром подхватила Дезирэ. — Не говоря уже о том, что голодающий человек — плохой работник, это дурно с точки зрения морали. Бедняк имеет такое же право на счастье, как и человек, родившийся в благополучной семье.
— Слова истинной дочери Революции! — Как всегда, это прозвучало немного цинично, но чувствовалось, что в глубине души он ею восхищается.
Наблюдая за тем, как Дезирэ относится к Росите и другим слугам, он мог предположить, что она разделяет его взгляды.
— Я думала, вы уже привыкли к тому, что я всегда откровенно высказываю свое мнение.
— Мне бы крайне не понравилось, если в разговоре со мной вы вдруг начали бы ходить вокруг да около.
Под руководством Рафаэля фургон с принадлежностями для фиесты быстро разгрузили, и им вынесли кувшин холодного лимонада. Дезирэ взяла кружку и, робко улыбнувшись, поблагодарила покастильски.
— Не стоит благодарности, — сухо ответила пожилая женщина, но в ее черных глазах Де-зирэ прочла одобрение.
Рафаэль, тоже с кружкой в руках, подошел к Дезирэ и небрежно обнял ее за талию. Девушка понимала, что этим жестом он хотел показать, что она находится под его защитой. Внутренний голос, правда еле слышный, шепнул, что крестьяне решат, будто она его женщина, но какое это имело значение!
Пусть сплетничают! Она хочет быть его женщиной!
Прислонившись к его плечу, она наблюдала за приготовлениями к празднеству, и ей было хорошо.
Наконец Рафаэль сказал, что им пора возвращаться домой.
— Разве Доминго не поедет с нами? — удивилась Дезирэ, увидев, что их возница болтает с какими-то мужчинами.
— Он из этой деревни. Я разрешил ему вернуться после сиесты.
День стоял жаркий. Дезирэ чувствовала, что ее амазонка прилипла к телу от пота. И когда они подъехали к почти пересохшему руслу реки, она попросила Рафаэля остановиться.
