Был такой случай. Упало как-то с проезжающей колхозной машины два пуда свежего лугового сена — как раз напротив крыльца Никиты. Другой бы обрадовался, взял вилы и перекидал сено к себе за ограду. А этот выкатил тачку, поклал на нее оброненное сено, увязал веревкой и отвез к конюшням, где мужики и бабы навивали длинный-предлинный скирд.
А сейчас, я заметил, осенью, когда огороды убраны, он не выпускал кур из ограды. «Чего вы их под арестом держите?» — просто так, шутя, спросил я. А он серьезно ответил: — «Чтоб конопи не ходили клевать». — «Так со всей деревни куры ходят, вон грачей целое небо… Сколько уж ваши склюют?» — «А все равно — не положено, колхозное раз… Вон сосед мой, Максим Викторович, выкашивал все берега да меж кустарников возле речки. Вроде бы безобидным делом занимался. А колхоз усмотрел в этом нарушение и оштрафовал Максима Викторовича на тридцать рублей. Да еще в школу сообщили — он там уроки труда преподает. Позор! А я позора не хочу…»
Он закончил покраску и медленно разогнулся.
— Ну, пойдем, что ля, в хату?
В сенях Никита остановился возле умывальника, намылил куском хозяйственного мыла руки, взял лежавший тут же, на подставке, гладкий брусок из кирпича и стал оттирать прилипшую краску. Два раза намылил, два раза потер — и руки чистые, красные от жесткого кирпича.
— Счас Клава из кооперации придет, пообедаем… А ты пока включай телевизор, можа, концерт какой передают. Не стесняйся…
Я прошел в чистую горницу с новыми полами. Сел за стол, покрытый льняной скатертью. На столе в беспорядке лежали журналы «Радио». Я взял один, начал от нечего делать листать. Никита переодевался, увидя мое занятие, сказал:
— Это Виталька, меньшой наш, радиом балуется. Вы с Володькой учились — никаких отвлечений, журналов там да телевизоров. И было дело. А счас им, — он, должно, имел в виду Виталькино поколение, — не до учебы. Поспевай по кинам бегать, концерты слушать, мастерить приемники всякие. А ить десять классов кончить не заставишь, на завод норовят…
— Многих, я вижу, из колхоза завод переманил, — сказал я.
— Дыть мужиков в основном да ребят. А и кто там в колхозе остался, не горюют, хорошо зарабатывают. Вот Аркашку возьми — под триста рублей в месяц у него выходит. В колхозе теперь можно работать — не те времена.
Я встал, подошел к стене с фотографиями: любимое мое занятие в крестьянских избах — рассматривать фотографии. Много Вовкиных снимков. Вот он со своим классом, вот несколько армейских, вот с женой и дочерью. В отдельной рамке — давний-предавний выгоревший Вовкин похвальный лист — еще за пятый класс.
