Илия пьет. Жертва еще дышит, а струпья сожженной кожи уже с треском отваливаются, процесс заживления идет полным ходом. Шею сворачивать не будем, на этот раз обойдемся без мертвого тела. Илия сметает прах с одежды булочника и облачается. Его белых кроссовок огонь не коснулся - не то что желтого комбинезона. Башмаки и кошелек булочника летят в мусорный бак. Илия рассовывает по карманам деньги и удаляется. Теперь он с головы до ног в белом.
Вампир усмехается про себя. Что за зловещая ирония. Люди часто говорят: «На меня снизошло озарение». Для Илии этот штамп зазвучал по-новому. Его так здорово озарило, что, пожалуй, пора выходить из игры. Ну их, эти человеческие страсти, пора и честь знать. Осталось только подсчитать потери. И свести счеты.
Хотя ее будет жалко убивать.
Ничего, смерть кое-кого другого доставит радость.
Обгорев во второй раз в течение двух дней, Синь готова устроить массовую резню - только бы поскорее излечиться. Но Зверье останавливает ее, бормоча что-то невнятное про мораль. Ведь убивать, знаете ли, нехорошо.
- Вы все обгорели! - рычит Синь.
- Не время повышать нравственный уровень! Где была ваша совесть, когда вы употребляли меня по двенадцать раз на дню?
- Это совсем другое дело, - возражает Дрю.
- Тебя за этим и пригласили.
- Во-во, - добавляет Джефф.
- И заплатили.
- Никто не пострадал, амиго, - присоединяется Густаво.
Синь отламывает обуглившийся шмат кожи от Густаво, рассевшегося на переднем сиденье «мерседеса», и порывается выйти из машины. Сидящий рядом с ней Дрю протягивает руку, обхватывает ее повыше бедер и не пускает. Синь надувает губы и недовольно пыхтит, выдыхая хлопья сажи. Как они смеют не слушаться, они, ее семь гномов! Ладно, три гнома. Пока три.
- Заткни пасть, фасоль-башка. Я же пострадала. Я. Ты только посмотри на меня.
Но никто на нее не смотрит. Все они сожжены дочерна, от пояса и выше. По крайней мере, спереди. Рубашки свисают со Зверья обгоревшими лохмотьями. Дорогое льняное платье Сини сгорело чуть не дотла. На ней остались только трусики да лифчик, тоже сильно опаленный. Лицо у Сини перекошено - Илия действовал весьма решительно.
- Синь, мы ни при чем, - вякает Дрю.
А по башке? А в челюсть? А опять по башке? Пол-уха Дрю летит на пол, обильно сыплется зола, в которую превратилась его шевелюра. Только сломав ноготь на мизинце, Синь прекращает взбучку, откидывается назад и издает вой раненой собаки.
- Нам нужна кровь, чтобы излечиться, - стонет она.
