Несколько секунд держалась тишина, пока смысл сказанного переваривался в мозгу. Потом Уиллис неуверенно спросил:
— Может, простыней ее прикрыть?
Артур Пимброк кивнул. Уиллис исчез и вскоре вернулся со сложенной простыней, мы с ним накинули ее на Элинор. Пимброк заставил Карла сесть. Тот был мертвенно бледен и не произнес ни слова с тех пор, как мы вышли из лодки, но казалось, вполне владел собой. Я медленно, испытующе оглядела гостиную.
На тиковом столике, рядом с которым лежала мертвая, стоял бокал с вином, нетронутый. Второй, хрустальный, валялся на полу рядом с баром — очевидно, откатился туда, когда его выронила Элинор. Мокрых пятен на ковре не заметно, значит, бокал, когда она его уронила, был пуст: он не разбился.
Пожалуй, было бы не так гнетуще страшно, если бы в гостиной царил разгром — была бы перевернута мебель, раскидано все, но нет — все аккуратно, как обычно. Только валяется на полу пустой бокал, и лежит распростертый труп красивой молодой женщины. На меня нахлынул приступ гнева против неизвестного, который так варварски, так свирепо отнял у нее жизнь.
Похоже, это был человек, которого она знала и которому доверяла — налила ему выпить. И даже когда он не дотронулся до вина, у нее не возникло причин его опасаться: она отвернулась, видимо, пошла к бару налить себе еще. Было ясно, что стояла она к нему спиной, когда убийца напал: удары были нанесены сзади. И понятно, никто не станет поворачиваться спиной к тому, кого подозревает в дурном умысле. Если только она не повернулась в последний момент ссоры — убежать. И опоздала…
И еще одно не на месте, вдруг обнаружила я, и подошла взглянуть, не дотрагиваясь. Кочерга у камина — железный прут чуть ли не в три фута длиной с деревянной ручкой — валялась на решетке рядом с вазой, точно бы небрежно отброшенная. На конце измазана чем-то темным, виднелись два-три прилипших светлых волоска. Дотрагиваться я не стала, но почему-то была уверена — значения это не имеет: кочерга валялась так небрежно; наверняка, убийца позаботился, чтобы отпечатков не осталось, не то отнес бы ее к реке и выбросил в воду. Внезапно меня охватило чувство, что убийца этот очень педантичен и очень уверен в себе. Ему было все равно, что орудие убийства легко обнаружат: полиции оно не даст ничего.
