Зато Кэгрына как-то сник и в молчании довел машину до крыльца вместительного здания, где в одном крыле размещался райком, а в другом — райисполком.
— Ко мне зайдете или прямо к секретарю?
— Как хотите, — ответила Маша.
Разделись в кабинете Кэгрыны, и уж оттуда все трое отправились к секретарю райкома партии.
Маша хорошо знала Александра Венедиктовича Мухина, бывшего председателя колхоза на побережье Чукотского моря. Принял он этот колхоз в очень запущенном состоянии. Люди там жили почти натуральным хозяйством: что оленеводы, что приморские — одинаково. Стойбища располагались далеко друг от друга, и объехать их на собачьем транспорте не было никакой возможности, а нанять вертолет не хватало средств. Охотники на морского зверя, сделав отчисление в общую мясную яму, распоряжались остальной добычей по старому испытанному способу: делили ее, руководствуясь малопонятными принципами, учитывавшими даже такую тонкость, как владение байдарой.
До того Саша Мухин провел три года зоотехником в тундре. А первое знакомство с ним состоялось у Марии так.
Однажды в райком комсомола в зимнюю темень ввалился запорошенный снегом человек. Густой мех росомахи скрывал его лицо, и Маша, естественно, обратилась к нему по-чукотски:
— Етти.
— Ии, тыетык, — ответил посетитель.
— Садитесь.
Человек сел на предложенный стул, откинул капюшон, и Маша увидела белобрысого, скорее даже рыжего парня.
— Александр Мухин, — представился он. — Зоотехник.
Разговор продолжали по-чукотски. Язык он знал прекрасно, со всеми оттенками, с какими говорит настоящий оленевод тундры, примыкающей к устью реки Амгуэмы.
Саша Мухин рассказал тогда много интересного. Зооветтехникум он окончил в Костроме. Не знал и не гадал, что ему придется иметь дело с оленями. Получив назначение в Магаданскую область, наивно полагал, что и там ему непременно предложат работу на молочной ферме. А когда услышал, что надо ехать зоотехником на Чукотку, он даже растерялся.
— Я ведь только на картинке видел оленей.
— Я тоже, — спокойно ответил человек, занимавшийся распределением прибывших специалистов.
— Да разве так можно? — беспомощно развел руками Саша.
— Можно, — глубокомысленно изрек спокойный человек. — Олень — животное загадочное. Верблюд тундры.
Еще большие неожиданности подстерегали Сашу впереди. В районном центре ему сказали, что следует немедленно отправляться в тундру, в оленеводческое стойбище. А он не знал ни языка, ни обычаев людей, с которыми предстояло иметь дело.
