Но оказалось – она. Письмо ее было на редкость теплым, так пишут настоящим друзьям. Она тоже растеряла всех ей близких, знакомых людей и была рада страничкам Антона, потому что он был одним из тех, кто составлял ее прежний мир, прежнюю довоенную жизнь, которая была разрушена, утеряна, каждому в те годы с нетерпимой болью в душе, с терзающими душу воспоминаниями хотелось ее вернуть. Лена описывала, как уходили они с мамой пешком из города, когда позади, на улицах, на булыжных мостовых уже грохотали немецкие танки. Взять с собой из вещей они смогли только то, что поместилось в двух заплечных рюкзаках и еще в дорожном саквояже; его несли по очереди. Шли в потоке беженцев до Борисоглебска двести с лишним километров, там впервые по своим городским хлебным карточкам получили по килограмму хлеба. С трудом пробились в поезд, наполненный до отказа. Была середина июля, страшная жара. Железные вагоны раскалялись от солнца так, что внутри можно было изжариться живьем. Поезд едва тащился на восток, к Волге, часто надолго останавливался в голых полях на безымянных полустанках. Голодные беженцы устремлялись в ближние деревушки поменять на еду что-нибудь из своих вещей, напиться колодезной воды. В Сызрани удалось сесть на другой поезд, уже рейсовый, который двигался быстрее, но все равно с длительными остановками, потому что надо было пропускать воинские эшелоны, мчавшиеся на фронт с солдатами, танками, пушками. Из отрывочных радиосводок, которые удавалось ухватить краем уха на маленьких станциях, узнавали, что наш город горит, представляет сплошное пожарище, в нем идут нестихающие уличные бои. Но дальше немцы не продвигаются, их остановили и удерживают на месте ценою большой крови, больших людских потерь.
В Шадринске Лена и ее мама сошли с поезда. В этом городе жили дальние родственники, мама надеялась на их помощь. Ехать дальше, в Сибирь, было страшно: там никого из знакомых, все чуждо и неизвестно, впереди зима, а никакой теплой одежды, обуви.
Родственники отыскались и действительно сделали, что было в их возможностях и силах. Устроили Лену на работу: диспетчером автобазы. Там ей дали уголок в рабочем общежитии, мама с ней, тоже работает на автобазе: вахтером на воротах. Обе они, Лена и мама, получают рабочие хлебные и продуктовые карточки второй категории, хлебная норма – 650 граммов в день. При автобазе есть столовая, отпускает обеды по отрезным талонам продуктовых карточек. Еда простая: капустные щи, перловая каша на второе. Не вполне досыта, но и не голодно. В общем, жить можно, живем. Мучает только тоска по дому, по городу, по родным местам. Жадно слушаем фронтовые сводки. Скорей бы вернуться назад!
