Услышав об этом, Александр бросил на Виллие встревоженный взгляд. Конечно, времена Екатерины Медичи остались позади, однако истории о ядах надолго приживались во дворцах и вспоминались, чуть что не так...
– Извольте выйти, ваше величество, – проговорил Виллие, перехватывая холодное, влажное запястье императрицы. – Вы можете отправиться отдохнуть – я пришлю сообщить вам о результате.
– Ничего подобного, – недовольно сказал Александр. – Я останусь ждать в соседней комнате.
Виллие не раз слышал эхо таких разговоров: мол, Александр был бы счастлив избавиться от нелюбимой жены... Ничего в поведении императора не изобличало сейчас нелюбящего супруга. Тем лучше. Ибо, если Виллие не ошибается, государя ждет приятная новость. Давно пора! Давно пора!
* * *
Спустя час выяснилось, что Виллие не ошибался. С самым важным и довольным видом появился он перед императором:
– Ваше величество! У меня для вас известие строго конфиденциальное.
Александр, и без того бледный от бессонной ночи, и вовсе побелел. Движением руки он приказал присутствующим выйти.
– Что случилось? Что с ней? Речь о ее болезни, я верно понял?
«Она умирает?» – чуть не спросил он, но осекся, совершенно запутавшись в том сложном чувстве, которое вызвало в нем это предположение.
– Сия болезнь из тех, которые начинаются, развиваются и проходят в течение девяти месяцев, – не без игривости сообщил Виллие, который иногда любил этак вот пошутить. – Словом, у меня для вас известие государственной важности. Императрица в тягости! Сейчас у нее три или четыре месяца – я пока затрудняюсь определить точнее. Беда в том, что регулы у ее величества происходят крайне бессистемно, пропадание их на два или даже три месяца – дело, к сожалению, вполне обычное. Как вы помните, после первых родов ее величество страдала кровотечениями, которые, уменьшившись, привели к сокращению регул. Оттого мы с ней только теперь смогли обнаружить беременность. А первые признаки – тошнота, рвота, обмороки – тоже проявились с запозданием. Я, собственно, только по состоянию матки сумел определить срок, однако же с большой долей приблизительности... – Тут Виллие умолк, ибо вспомнил, что царствующие особы не любят, когда при них начинают щеголять столь низменной анатомической терминологией.
– Боже ты мой... – пробормотал Александр и обхватил голову руками. – Может быть это, или мне чудится? Я думал, у нас никогда не появятся дети! Никогда больше ... И вот такая весть... Я настолько изумлен, что даже не в силах радоваться. А как она? Счастлива?
