– Она очень измучена своим нездоровьем, – уклончиво проговорил Виллие. – Она просила вас прийти.
– О, конечно! – Александр сделал вид, что вовсе и не собирался уходить из дворца. Ноги сами готовы были понести его прочь из Таврического – туда, где он чувствовал себя дома, к Марии Нарышкиной. Именно ей первой он хотел поведать ошеломляющее известие.
Он был в восторге. Ребенок! Возможно, сын! Наследник! Это чудесно!
Хотя, конечно, вероятно родится дочь, и тогда в силе останутся его планы относительно Константина-наследника. А пока можно позволить себе помечтать о сыне, которого он воспитает так, как захочет, без давления на его личность. Так, как воспитывал самого Александра Лагарп. Так, как советовал воспитывать детей Адам Чарторыйский!
На миг Александр улетел мыслями в прошлое – в то самое прошлое, когда он обижался на жену, которая равнодушно взирала на его прекрасного друга Адама, а потом вдруг поползли слухи, что она родила от него Машеньку!
Он уже с трудом вспоминал то чувство ревности, которое тогда испытывал. И, хоть ему было грустно из-за смерти невинного младенца, дочери не было так уж сильно жаль. Особа, рожденная в царской семье, не может, не имеет права иметь двусмысленное происхождение!
Но сейчас все будет иначе. Тот ребенок, которым беременна Елизавета, конечно, законное дитя императора. Как хорошо, что иногда он все же посещал покои жены и старательно, порою даже через силу, исполнял свой супружеский долг. Последний раз, правда, это было очень давно, как раз около четырех месяцев назад, – но, к счастью, дало свои плоды.
И Александр, почти счастливый, отправился в спальню жены.
* * *
И в самом деле – когда Алексей вышел из дворца, карета не заставила себя ждать. Сначала Алексей не обратил на нее внимания – какой-то неказистый был у нее вид, но она остановилась рядом, незнакомый кучер, свесившись с козел, указал кнутовищем на дверцу.
На сей раз никакой камеристки, понятное дело, не оказалось.
Алексей открыл дверцу и вошел.
Никаких роз. Никакой лаванды. Обычный запах пыли и кожи.
Алексей поудобней устроился на весьма жестком сиденье. Да, карета была другая, не слишком комфортная. Очевидно, ее назначение – всего лишь доставить его на место свидания.
Неужели и впрямь Катрин так самонадеянна, что не сомневалась в его податливости? Неужели вся разыгранная той ночью в Таврическом дворце трагикомедия была лишь средством заставить его призадуматься?
Экипаж тронулся. Долго он сновал туда-сюда по улицам, резко кренясь на поворотах. Но вот остановился, и кучер постучал сверху рукояткой кнута. Алексей догадался, что сие должно было означать: приехали, барин.
