Его влекло к Хизер так же сильно, как в самый первый день. Чувство это не только не шло на убыль, но с каждым днем усиливалось. Откуда она только взялась на его голову, эта цыганочка…
Дамиан заскрежетал зубами, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься вслед за ней – догнать, сжать в объятиях, прижаться ртом к ее нежным губам и забыть обо всем.
Но он не мог этого сделать. И не сделает, ибо чувствам нет места в том деле, ради которого он здесь.
Дамиан резко развернулся и решительным шагом направился к дому, позволив себе думать лишь об одном – он должен превозмочь это бесовское влечение к Хизер Дьювел. И чем раньше, тем лучше.
Всю следующую неделю Хизер разрывали на части тяжелые, противоречивые чувства. Произошло что-то, чему она, при всем своем желании, уже не могла помешать. Все ее спокойствие в один миг улетело в какие-то недосягаемые дали, и она понятия не имела, как вернуть его обратно. Упорядоченная и размеренная жизнь полетела кувырком.
В детстве Хизер принимала себя такой, какой была. Она не могла делать то, что умели другие дети. Она не могла ходить так, как ходили другие дети. О да, она соглашалась со всем этим… и всем сердцем ненавидела. В мечтах Хизер часто воображала себя то неописуемой красавицей, которой все завидуют, то всеобщей любимицей на празднике, то самой грациозной танцовщицей на балу, то самой быстрой наездницей на охоте. Но на лошади она ездить не могла из-за изуродованного колена. Танцевать она тоже не могла, потому что не хотела выглядеть посмешищем.
Ей никто никогда не предлагал – и не предложит! – руки и сердца. Разменяв третий десяток, Хизер ни разу ни с кем не целовалась. И всегда знала, что замуж не выйдет, хотя мама и папа уверяли ее, что в один прекрасный день в нее обязательно влюбится какой-нибудь молодой красавец. Но Хизер думала иначе. Не имели никакого значения ни ее доброта, ни ее душевная отзывчивость, ни ее воспитание. Она хромоножка, а это именно то, что людям виднее всего…
Хизер ни на секунду не забывала о своем увечье. Правда, она научилась ценить то, что имела, пусть маленькие, но радости – красоту луга, сплошь покрытого ковром цветущих диких роз, чарующую гармонию пересвиста певчих дроздов, забавное блеяние отбившейся от стада овцы… Хизер была довольна своей жизнью.
И вдруг все изменилось. Теперь ее дни были отравлены тревожным ожиданием. И все из-за него – Дамиана Льюиса.
Он исполнял свои обязанности более чем хорошо, и здесь вопросов не возникало. Хизер не жалела, что наняла его, потому что Льюис, без сомнения, оказался на высоте. Они работали, душа в душу, и виделись почти ежедневно. Внешне она была спокойна и сдержанна, зато в душе ее царила полная сумятица. Хизер неудержимо влекло к новому управляющему, и она никак не могла с этим справиться.
