Вдруг Нултанко настороженно поднимает голову, смотрит умными глазами на хозяина, будто хочет спросить, слышит ли тот далекое постукивание оленьих копыт по земле и шуршанье полозьев нарт. Хозяин неподвижен, как истукан. Значит, не слышит. Нултанко вполголоса тявкает.
— Хыть! — кричит на пса Сядей.
Нултанко затихает, но тотчас снова настораживается и вылезает из чума. Там он голосисто лает. Ему отвечают другие собаки. Начинается неистовый гомон.
— Едет кто-то, — говорит Нюдя.
— Ну, едет, так не проедет мимо, — произносит отец. И, помолчав, добавляет: — Чайник заправь-ка...
Сырые сучья кустарника, кинутые на угли, сперва шипят и чадят, потом вспыхивают ярко и весело.
Вскоре снаружи доносится гиканье, характерный шум подъезжающей упряжки. Слышно, как олени останавливаются, тяжело дыша.
Кто-то кричит на собак, продолжавших лаять, и идет к чуму.
— Ань здорово!
В чум вваливается Халтуй. Непомерно длинный и сухой, он сгибается, словно переламываясь натрое. В руках у него обгорелый крюк, на котором подвешиваются котлы и чайники над костром. Опершись на этот крюк, Халтуй повторяет:
— Ань здорово-те!
— Здорово, здорово, — буркает хозяин, не приглашая гостя садиться, косясь на него.
Нюдя, взглянув на крюк в руках приезжего — символ сватовства — пунцово краснеет. Мунзяда выжидательно смотрит на мужа. Тот невозмутим.
В чуме продолжается напряженное молчание. Халтуй стоит, согнувшись в три погибели. Ему очень неудобно стоять, но он терпеливо ждет. Уже чайник начинает кипеть, крышка на нем вздрагивает, из-под неё вырывается пар. Халтуй стоит, жмурясь от дыма. Наконец он говорит:
— Я ехал с Янзарея, через лабту ехал, мимо пяти сопок ехал, три реки пересек. Далек мой путь.
— Твой чум на Янзарее стоит? — спрашивает Сядей, не меняя позы.
— Мой чум у Тибэй-реки...
— Зачем же ты попал на Янзарей?
— Там живет хороший человек, охотник и оленевод...
— Он здоров? — слегка поворачивает голову Сядей-Иг.
— Охотник молод и крепок.
— Как его олени?
— Стадо оленевода увеличивается каждый год.
— Много ли у него ларей с кладью?
— Когда надо кочевать, лари с кладью везут четыре аргиша. В ларях и пушнина, и сукна, и сахар, и чай, и сухари...
— У него, наверно, посуды нет...
— Посуды у него полный ларь да ещё ларь.
— Умеет ли он пушнину промышлять?
— Он сам песцу пулей в глаз попадает. А пушнину ему промышляют пять охотников.
Женщины оставили работу и внимательно следят за разговором: старуха, поджав губы, с хищной настороженностью, девушка в глубоком волнении, то краснея, то бледнея.
