Посреди этого ''великолепия'' за столом, который представляет собой больше антикварную ценность, нежели рабочую, сидел старик перед открытым фолиантом невероятных размеров. Лысая голова, длинная белая борода, тонкие губы, что-то неслышно шепчут, худой… даже худее нашего парнишки и в какой-то хламиде до пола.
– Это он? – задал я глупый вопрос, учитывая, что кроме него в доме никого нет.
Беовульф подошел к столу, а потом бухнулся на колени, распевая какие-то дифирамбы по поводу того, как он рад, что ''наконец-то может лицезреть умудренный веками и многочисленными знаниями, лик одного из Старейшин''. Старик как бы нехотя поднял голову… прищурился, близоруко вглядываясь в молодого колдуна… послюнявил пальцы и, загнув уголок листа, закрыл книгу… Посидел сложив руки перед собой, видимо вслушиваясь в откровенные песнопения в свою речь, а потом задал сакраментальный вопрос:
– Ну и долго ты будешь на коленях валяться? Может, наконец, встанешь и скажешь, зачем приперся, – голос его был звучным, несмотря на возраст.
Беовульф замолк, звучно ударившись лбом об пол, мы же со Свеей и так молчали, боясь нарушить хвалебную речь, а тут вообще проглотили языки. Я-то точно, потому что подобного тона не ожидал. Но, видимо, парень был в курсе специфики общения, так как, провалявшись на полу еще пару минут, поднялся и как ни в чем не бывало, выдал:
– О, великий Старейшина, да прибудет с тобой Свет, да продляться твои годы еще на тысячу лет, да будет твоя голова такой же лысой, как яйцо ощипанной курицы.
Последняя фраза меня попросту убила. Тут пришла очередь Старейшины ответить.
– Ну что, бестолковый неуч, с какими дурацкими вопросами ты явился в мою хибару, чтоб ей еще сто лет стоять не падать?
– О, великий Старейшина, чей взор яснее, чем у крота в солнечный день. Я один из не достойнейших учеников, что шляется по свету в поисках знаний.
– А, тогда ты в правильном направлении устремил свои копыта. Я тот кто пошлет тебя… Даже дорогу укажу.
Что самое смешное, весь этот бред произносился с таким пафосом и гордостью, словно они тут читают никак ни меньше Шекспира.
– Ты уже прошел две стадии, болванистый из учеников. В следующей дороге тебе придется ковылять в Бермуд.
– Бермуд? – удивился Беовульф. – Но путь к нему пролегает через живое кладбище.
– Что же ты хотел? – развел руками старик. – Думал я тебе пинка дам, ты и пойдешь? Не-ет, – протянул он проникновенно. – Сам попрешься и друзей своих возьмешь.
