— Опять в молоко, товарищ Шварц! — не сдержался обер-лейтенант Экснер. — Доживу ли я до того времени тогда вы хоть раз попадете в мишень? Не хотите или не можете?
Вычислитель Шварц не ответил, да обер-лейтенант и не ждал никакого ответа.
Цедлер посмотрел на Шварца и подумал, что вычислитель он неплохой, а вот стрелок неважный.
Прочистив ствол, Шварц сказал:
— Здесь на меня только и кричат, вместо того чтобы научить, как нужно стрелять по цели.
На минуту воцарилось молчание.
— Чего зря болтаешь? — заметил кто-то. — Всех одинаково учат!
— Действительно, — поддакнул второй солдат.
Взлетев вверх, осветила мишени ракета. Цедлер успел заметить, что Шварц закрыл глаза. Уголки его тонких губ, как и всегда, были опущены вниз, что придавало лицу Шварца презрительное выражение.
И снова автоматная очередь разорвала тишину ночи. Одна за другой падали мишени. Вскоре свет стал слабее и постепенно погас.
Цедлер закрыл глаза и сказал:
— Не надо думать, Герольд, что ты всегда прав, а другие — нет.
— Когда стреляешь по мишени, думай только о том, чтобы попасть в нее, — посоветовал Шварцу кто-то из солдат.
— А нужно ли вообще об этом думать? — спросил другой.
— Обязательно. Но не слишком долго обдумывать, а то может случиться, что поздно будет, — посоветовал Кат.
— А я, когда стреляю, думаю, что передо мною враг, а не мишень, — сказал Цедлер.
— Ну и что? — спросил Шварц.
— Стреляю и попадаю. Пойми, если ты не попадешь в противника, то он попадет в тебя.
— Ты уверен в этом?
— Так было всегда.
Шварц с любопытством посмотрел на энергичное и спокойное лицо Цедлера.
— Если ты знаешь, кто находится на другой стороне, — вмешался унтер-вахмистр Грасе, сидевший позади Шварца, — и знаешь так же хорошо, как и я, потому что ты не глуп, не спрашивай больше об этом.
— А твой отец? — спросил Шварц. — Он ведь живет по ту сторону границы.
— Я и не собираюсь его к себе звать. Не собираюсь даже справляться, там ли проживает Ханс Грасе. Разве это отец? Если он меняет родину как перчатки… Забыть о семье, о товарищах, обо всем… Что это за отец? Уж пусть лучше никакого не будет!..
— Не скажи… — не согласился с ним Шварц.
— Вы тут опять теории разводите. — Ефрейтор Рингель, наводчик из расчета Ката, заговорил, как всегда, торопливо. — Представь-ка себе, профессор кислых щей, что мы лежим в окопе: ты, я, Цедлер и еще несколько солдат, А с той стороны снайпер или пулеметчик вот-вот отправит некоторых из нас на тот свет. Но ты этого не допустил бы, если бы мог метко стрелять… Если бы мог! Обещаю тебе, если ты не научишься стрелять, то другом моим не станешь. — Рингель поднялся. — А я через две недели буду свободен, как птица, и ни стрельба, ни марши меня больше интересовать не будут… — радостно засмеялся он и пошел прочь, насвистывая себе под нос песенку о демобилизации.
