— Может, это зависит от Карин? — спросил отец.
— Нет. Я женюсь на ней. А дело не в том, сколько служить.
— В чем же?
— Можешь ли ты представить меня унтер-офицером? Это с моим-то ростом! Солдаты целыми днями будут смеяться до упаду.
Отец рассмеялся.
— Видишь, ты и сам смеешься!
— Ну, тогда служи солдатом.
Прощание с Карин оказалось тяжелее, чем Эрхард предполагал. Он понимал, что ему будет не хватать Карин. Он будет часто вспоминать их общие перерывы, когда он поджидал ее у крана, совместные возвращения домой, вечера и ночи, проведенные с ней. Он будет вспоминать товарищей по работе, будет скучать по родному городу, и никакой Еснак не заменит его. Еснак, который не отыщешь ни на одной географической карте. Еснак, где, кроме казармы и небольшого военного городка, только поселок и лес, как ему сказали. И он едет туда, едет на полтора года, не очень ясно представляя, что за жизнь ждет его там.
* * *
Уже час продолжались стрельбы.
Как только осветительные ракеты освещали мишени, очередная смена открывала огонь из автоматов.
Ствол автомата еще не остыл, когда Цедлер, отстрелявшись, сел в траву.
— Поздравляю с отличным результатом, — сказал Рингель Цедлеру, который поразил все мишени.
— Тебя тоже, — ответил Цедлер.
Ефрейтор лег на траву, закрыл глаза и тотчас же представил себе отца.
«Теперь, отец, я могу рассказать тебе о своей службе. Никто меня еще не спрашивал, не останусь ли я здесь еще послужить. Но меня заметили. Ребята внушили мне мысль, что я им нужен. Я назначен командиром орудия. Можешь смеяться. Я верю, что ты все это предвидел. Даже наверняка знаю. Еснак! Знаешь ли ты, что это такое? Нет, конечно, не знаешь. Хотя я тебе, наверное, раз двадцать о нем рассказывал и писал. Здесь есть одно-единственное место, которое напоминает мне наш цех, — это мастерская, цех в миниатюре. Но туда я вхожу только как посетитель. С благоговением и любовью. Понимаешь, только как посетитель. Как-то я рассказал ребятам, что меня дома прозвали Каланчой. Но они восприняли это без особого смеха. А Карин? Я никогда не думал, что без нее будет так тяжело. Подожду от нее письма, потому что не могу решить один. Но ты ей ничего не говори. Она должна сама все решить. Напиши подробно о цехе, о работе, чем сейчас занимаетесь, какие заказы и для кого выполняете…» — так мысленно, с глазу на глаз, беседовал он с отцом. Цедлер поднялся с земли и пошел чистить автомат.
Автоматы били по цели. Но только фонтанчики пыли взметались вверх. Лишь одна мишень опрокинулась. Сегодня это была уже не первая неудача.
