В течение двух лет Эрхард поработал на всех станках. Его назначили слесарем. В 1964 году бригаду, в которой он работал, наградили.
— Молодец, Каланча! — похвалил его отец, довольно улыбаясь. Он несколько раз похлопал сына по плечу и добавил: — Вот это да! Тебе, Каланча, я думаю, нужно вступить в партию. И как можно быстрее, потому что сейчас каждый день дорог.
— Ты прав, отец.
В день, когда Эрхарду исполнилось девятнадцать лет, он работал в утреннюю смену. Перед обеденным перерывом к нему на крюке крана приплыл букет красных астр. Сняв цветы, Эрхард с благодарностью помахал рукой смеющейся крановщице Карин. Эрхард знал, что она была замужем за сварщиком, но развелась, осталась одна с ребенком. Эта чуть полненькая круглолицая женщина для всего находила время: и для работы, и для улыбки, и для дружеской шутки.
Когда пришло время обеденного перерыва, Эрхард подождал ее. Карин быстро спустилась по лестнице. Хлеб и бутылку с молоком она засунула в карманы комбинезона. Они вместе вышли из цеха и сели на балку. Карин часто смеялась, хотя в глазах у нее затаилась печаль. Эрхард, как мог, пытался рассеять ее грусть. Впервые ему это удалось, когда они вместе с Карин взяли маленькую Анку из яслей. Он нес малютку на плечах. Полненькая, похожая на Карин девочка всю дорогу тараторила и пела. Вечером Эрхард в первый раз поцеловал Карин в прихожей.
— Каланча, милый ты мой! — нежно прошептала Карин, нашла его руки и сжала их. — Дорогой, я бы хотела…
— Для тебя я все сделаю.
— Это верно?
— Мое слово твердое. Можешь спросить у моего отца.
Карин засмеялась. Но на этот раз в ее глазах не было ни тени грусти.
Они работали в одной смене, приходили на работу всегда вместе. В перерыв он поджидал ее у крана, а вечером они вместе шли домой.
В том же году Эрхард подлежал призыву в армию, может быть, поэтому Карин стала задумчивой и беспокойной.
— Мы поженимся, Карин, — успокаивал ее Эрхард.
— Когда?
— Скоро.
На медицинской комиссии капитан из военкомата спросил Эрхарда:
— Хочешь стать офицером?
Цедлер пожал плечами.
— Не хочешь?
— Я этого не сказал.
— Подумай. Через шесть месяцев станешь унтер-офицером, будешь иметь много преимуществ, больше прав, да и в денежном отношении лучше…
— Но и обязанностей больше, как я представляю. Спешить я не хочу.
Дома Эрхард посоветовался с отцом.
— Ты уже достаточно взрослый, тебе и решать!
— Я тебя спрашиваю, как ты к этому относишься? Смог бы ты сам прослужить три года?
— Смог бы. — В голосе отца не было и тени сомнения.
