Гора была кремневая, лес наверху - пустой: зверь весь ушел оттуда, а птица осталась такая малая, что и стрелять-то в нее - стрелой не попадешь.
И с тех пор стал Егорий есть корни и мучился голодом, и пуще голода мучила его гордыня и гнев.
В потемки сходил он ко рву, переползал через ров и срывался с частокола. И, лежа, скрипел зубами и думал - не напороться ли лучше самому на нож. Но и этого гордыня не допускала.
Зато в избе изрезал Егорий весь стол и лавку; когда же через окно залетала стрекоза или жук, давил насекомое и растирал ногой.
Весь высох Егорий без хорошей пищи, потемнел, и желчь уже заливала ему глаза. И вот одною ночью пришла туча от истоков рек, простерлась над долиной, покрыла гору и подняла невиданную грозу и ливень:
Егорий лежал на лавке, был слаб очень - есть хотелось.
Молчал и думал, потом среди шума грозы различил царапанье в дверь, словно зверь скребся лапой.
Послушал Егорий и отворил дверь.
И через порог вбежала большая серая волчица с красными глазами и тяжелым брюхом, на котором трепались сосцы.
Отпрянул Егорий, ухватив нож, а дверь бухнуло ветром и захлопнуло наглухо.
Волчица села у печи на зад и глазами без век глядела на Егория, а Егорий, наклонясь через стол, ждал, когда волчица отвернется, чтобы изловчиться и зверя умертвить.
Ветер принимался ревом реветь в трубу, волчица поднимала ушки и беспокоилась. Наконец, быстро завернув голову, лизнула себе сосцы.
Тогда прыгнул Егорий к ней из-за стола, подняв нож, но волчица встала на дыбы и подмяла его, а он, обхватив голову, лег ниц, чтобы уже не видеть гибели.
Но не стала волчица рвать Егорьево тело, а, повизгивая, отползла к печи, когда же он поднял голову, волчица щенилась, перебирая лапами.
Странно стало и дико на душе у Егория: не задрала его волчица, а без страха доверилась, забежав в избу от непогоды. Егорий наклонился над волчицей, она подняла морду и лизнула в руку.
Тогда пал он на лавку, лицом к стене, и стал плакать на голос ц биться головой.
Волчица ощенила двух волчат, перегрызла им пуповины и лапами подбила слепых детей к сосцам, чтобы сосали молоко.
Живо зачмокали волчата, и теплое молоко полилось на каменный пол.
Егорий долго смотрел на волчат, потом подошел, прилег и губами осторожно взял волчью грудь.
Волчица и Егория подбила лапой и, разинув рот, высунула влажный язык.
"Унизиться более невозможно, - подумал Егорий, - убить надо ее и самому помереть".
И только подумал, как закинула волчица морду и облизнула Егорию лицо.
