Было весело, просто, оживленно. Чувствовалось, что люди эти часто так собираются запросто. Лесники с женами, главный бухгалтер — холостяк, пожилая женщина-врач с удивительно симпатичным лицом и густыми седыми волосами, небрежно собранными в узел. Она часто курила. Старый лесничий, который уходил осенью на пенсию. К моему удивлению, он оставался жить здесь. Может быть, потому, что он вдовец и ему не с кем было ехать и не к кому, а здесь были друзья и коллеги, которые не раз еще обратятся к нему за советом и помощью. А это пенсионеру всегда приятно и лестно и спасает от ощущения ненужности.
Потом приехал Владимир Афанасьевич Корчак с Ксенией Дементьевной — со своей боевитой женой, бригадиром малой комплексной бригады. Я так почему-то обрадовалась Корчаку, что чуть не расцеловала его. Еще так недавно мы виделись в Москве, на квартире Брачко-Яворских. И вот теперь встретились на Ыйдыге — на краю Земли!
Владимир Афанасьевич был хорошо выбрит, в черном костюме и достаточно современном галстуке. Он поспешил познакомить нас с супругой. Ксения Дементьевна мне тоже очень понравилась: веселая, приветливая, громогласная. Она была толстая, крепкая, как говорят, «сбитая». Живые синие глаза и яркий румянец на полных обветренных щеках и такие яркие, румяные губы! На ней было неплохо сшитое платье из тафты.
Супругам, как запоздавшим, поспешили преподнести по рюмке водки и пододвинули закуску. Они не чинились. Выпили, закусили и снова выпили за здоровье всех присутствующих.
Всех их интересовали московские новости. «Что слышно нового в столице?» Газеты они читали, радио слушали, попробуй расскажи им что нового. Сначала все слегка стеснялись профессора (мировая слава!), но потом освоились, и жена одного лесника даже спросила Михаила Герасимовича: «Правда ли говорят, что будто работникам лесничества увеличат зарплату?»
Добрейший профессор поперхнулся копченым омулем, который он с аппетитом уписывал за обе щеки. Подумав, он решительно сказал, что должны прибавить!
Франсуаза Гастоновна рассказала несколько цирковых анекдотов, все очень смеялись. Мы узнали, что Андрея Филипповича с двух лет учили этому трудному искусству, а с десяти он уже выступал на арене. В цирке он работал до окончания средней школы, а затем ушел в лесной институт.
— Он никогда не любил цирк! Але! Не могу понять — почему? — огорченно заключила Франсуаза Гастоновна.
Андрей Филиппович рассказал со смехом, что его авторитет в лесхозе держится на том, что он в одну минуту залезет на любое дерево, перемахнет с дерева на дерево, словно Тарзан. Как такого директора не слушаться!
