— Я прошу… я очень прошу: найдите Леву!
Буянов мысленно грохнулся на колени.
Местный скрипач, не трепеща перед лауреатом, а искренне сочувствуя ему и желая добра «виртуозу», стал выяснять… Аккордеонист не прекращал разливать по подземному тоннелю волны Черного моря, о котором была его музыка, но объяснил, что Лева возле рынка оказался случайно. «Черноморец» накануне ездил к жене в больницу — и на один день уступил свое место.
— Я тоже слушал Леву в других переходах, — сказал музыкант.
— И помните где?
— Помню, конечно. Его скрипку забыть нельзя.
— Поехали!
Часа через два он вернулся в гостиницу.
— Ну и что? — Вера нетерпеливо измеряла шагами номер и в тот момент как раз оказалась у двери.
— Его нет…
— Сегодня, как ты знаешь, заключительное выступление… Леву, значит, мы уже не увидим. И не сможем спасти… На расстоянии руку можно протянуть — но только для вида: до Левы она не дотянется. Ты его предал, Буянов!
В бешенстве она называла его по фамилии. И окрашивала фамилию лишь ему заметной иронией.
Но он Леву увидел… Когда после двух музыкальных номеров, исполненных на бис (он большем его не просили), публика поднялась, рассеянно, по инерции аплодируя, он заметил в предпоследнем ряду близорукое Левино лицо в очках с массивной роговой оправой, которые тот, кажется, носил еще в Консерватории. Буянов сперва задохнулся… Но сразу же понял, что перед ним — спасательный круг, и цепко за него ухватился.
— Здесь, в предпоследнем ряду, я вижу своего приятеля Леву Гуревича… Очень жду его за кулисами!
И сам, позабыв о публике, бросился туда, за кулисы. Вера Буянова в тот день, демонстрируя протест, на поклоны не выходила…
— Он здесь, Верочка! В зале… В предпоследнем ряду. Я сказал, что очень жду его. Сейчас он появится…
— Везучий ты у меня! — все ему вроде прощая, возрадовалась она. И взбила прическу. И подошла к зеркалу. — Закажи кофе…
Он выполнил ее повеление.
Оба неотрывно смотрели на дверь служебного входа. Она с надеждой, а он — с молениями.
— Пойду посмотрю… Может, его не пускают, — вымолвил наконец он.
— Пойди.
Минут через двадцать он вернулся:
— Обошел здание — зал, коридоры, фойе. Везде уже пусто. Его нет…
— А как ты его позвал?
— Сказал… очень громко сказал, что в зале находится мой приятель, в предпоследнем ряду…
— Эта деталь понадобилась зачем? Какая разница — в третьем или в последнем?
— В предпоследнем… — тихо уточнил он.
— Так и сказал: «мой приятель»?
— Ну конечно! Мы ведь были приятелями.
