Я, честно говоря, испугалась. На улице март, в округе никого нет, а тут эта сумасшедшая с ножом в руке.
Я позвонила моему ближайшему соседу Лёне и попросила его зайти ко мне. Он тут же и появился.
– Что, пытать меня будете? Только учтите – я не Старовойтова – у нее нос длиннее! И не Елена Боннер! – испугалась она.
– С носом разберемся, а вот пытать обязательно будем! – твердо пообещал Лёня. Мы ушли с ним на кухню, а она тихонько выскользнула из дома. За ней выскочила и собака. Я наблюдала в окно, как удаляется эта безумная гостья, а моя собака бежит подле нее, виляя хвостом.
– Бедная, – вздохнул Лёня, – свихнулась на диссидентстве. Но ты сама виновата – посмотри, какая у тебя хлипкая дверь, какой примитивный замок!
– А собака? – возразила было я.
Собака остановилась у калитки и смотрела куда-то в даль, в сторону огромного поля и огромного неба, выражая полную благосклонность к происходящему. Наверное, она в этот момент своим дыханьем хвалила Господа.
Ну и попутчик же мне тогда попался, этот Эн с Точкой! Думала – приличный человек, бывший структуралист, ученик Лотмана, поэт (Самойлов когда-то его поминал: «Приезжал ко мне из Тарту Эн с Точкой, читал стихи, неплохие»). Ну а кроме того – профессор, зав кафедры русской литературы, а он…
Ехали мы с ним в командировку аж в Албанию – налаживать культурные связи, читать лекции, везли две коробки русских книг. Был конец мая 1994-го. Жара ужасная. Вагон набит челночниками, бесконечные границы: Россия – Украина, Украина – Молдавия, Молдавия – Румыния, Румыния – Болгария… Алчные таможенники, агрессивные пограничники. Визги женщин, у которых изымают контрабанду… Там, в Софии, нас встречала машина русского посла в Албании и перевозила в Тирану через всю Македонию. Опять: Болгария – Македония, Македония – Албания…
В вагоне мы и познакомились, до этого я никогда его не видела: полненький, с брюшком, очки, залысины, пухленькие короткие ручки. Одним словом, шляпа, интеллигент несчастный. Все время отчего-то волновался, поеживался, озирался.
Нас не досматривали, мы – делегация. У нас об этом специальная бумага с печатью, у нас особые визы, выданные МИДом. Каждый раз, когда заглядывал кто-нибудь из таможенников-пограничников, Эн с Точкой шербуршил в папке своими маленькими ручками и протягивал им нашу охранную грамоту:
– Делегация. Я – глава.
Те смотрели бумагу, порой даже брали под козырек и не приставали.
– Волнуетесь? – спросил Эн с Точкой, лишь поезд тронулся. – Я волнуюсь. Все-таки заграница. Всякое может случиться, провокации… Первый раз еду. Вот взял в дорогу все необходимое.
