— «Он» — это… Кротов?
— Да. Мне невозможно называть его «отцом»…
— Культа сына в доме не было? Борца за Родину? Погибшего солдата?
— Он не любил громких слов… Держал фото у себя над кроватью, и все.
— А сам воевал?
— Нет.
— Значит, считаете, зло, свершенное ближними, неминуемо порождает какое-то особое чувство противостояния, обнаженную доброту, что ли?
— Ну это вам, пишущим, лучше определять, — ответила Галина Ивановна и вдруг вскочила со стула: — Бог мой, чайник!
С кухни она весело прокричала:
— Ничего, на заварку хватит. Вам покрепче?
— Если можно.
— Можно. Мне дядя присылает из Адлера, он там на фабрике работает, развешивает чай…
— Чей дядя? — спросил Костенко, чувствуя постоянное неудобство из-за того, что не может говорить женщине правду. Но он понимал, что делать этого нельзя — а вдруг Милинко… Какой там, к черту, Милинко?! При чем здесь несчастный Григорий Милинко?! Пусть вечная память будет солдату морской пехоты Милинко, мы ему воздадим память, вот только найдем Кротова, мы его найдем обязательно, а сейчас надо молчать, потому как может статься, что Николай Кротов решит навестить «сестру», спросит про родителей — не полная же он беспамятная скотина? Злодей подчас сентиментальнее нормальных людей. Вдруг ему папину фотографию захочется получить, того папы, который мог маму из-за черного английского пиджака хлобыстнуть по лицу… Тут много чего-то такого, что может пролить свет на характер Кротова… Поэтому ненавидь себя, Костенко, но сиди, тяни резину, играй, змействуй, однако сумей набрать столько информации, сколько можно. Деталь решает успех книги или картины. Так же и у тебя. Деталь — и операция готова, только деталь точная, бесспорная.
…На всякий случай поинтересовался:
— Из детского дома в последние месяцы вас никто не разыскивал?
— Ну как же, разыскал воспитатель…
— Любили воспитателей?
— Очень. На всю жизнь…
— А как звали того, кто вас разыскал?
— Ой… Я даже не запомнила, он так невнятно сказал, на поезд торопился, сказал — скоро нас всех соберет на встречу…
— Интересно своих питомцев найти, я его понимаю…
«Надо срочно дать ориентировку на Осташков, — понял Костенко, — впрочем, видимо, поздно. Он наверняка должен был поехать к матери Милинко. Или уже был там. Он должен там быть, он наверняка там был — когда только? Почему сейчас? Он должен был навестить «родные» места сразу же после войны. Нет. Тогда побоялся бы — вдруг шальная проверка документов, а там одна старуха Милинко на весь район, однофамильцем не скажешься…»
