— Не печалься. — Авти встряхнул бутылку, та забулькала. — Съешь чего-нибудь, выпей, а там решим, чего делать…
Только первый кусок Хорст проглотил безо всякой охоты. Дальше проснулся здоровый голод, и вскоре от шутовских припасов остались только крошки и воспоминания.
— Уф, — сказал Авти и сыто рыгнул, — жизнь стала лучше, жизнь стала веселее… Ну что, Хорст Вихор, жить хочешь?
— Хочу.
— Тогда придется тебе на время превратиться в моего ученика, — сказано это было совершенно серьезно, но Хорст поначалу решил, что собеседник шутит.
— Ученика? — переспросил он. — Зачем?
— Чтобы живым добраться до Вестарона, — Авти улыбнулся. — Там, как я понимаю, обитает твой маг?
— Там. — Хорст вообразил, как он кривляется на потеху толпе, и его передернуло. — И что, других вариантов нет?
— Ты можешь отправиться в путь один, — шут глубокомысленно оттопырил нижнюю губу и выпучил глаза, — но в одиночку тебе будет сложнее уйти от Лиги. А я знаю дороги, постоялые дворы и таверны до самого Вестарона, и все равно направляюсь в ту сторону.
— Ясно… — Хорст ощутил, как где-то в недрах души ожила подозрительность. — А почему ты мне помогаешь?
— Что-то мне подсказывает, что ты достоин лучшей участи, чем сдохнуть под мечами тупоголовых болванов из Лиги, — Авти легко, одним движением поднялся на ноги, — собирайся, пойдем… До ночи нам нужно оторваться от них как можно дальше!
— А ты что, сегодня не будешь работать?
— Нет, — шут воззрился на спутника с легким снисхождением, — сегодня же Великое Творение! Или забыл?
Хорст стыдливо потупился. После безумной ночи все вылетело из головы, в том числе и то, что на сегодня, шестнадцатый день Цветущего месяца, приходится восемнадцатое творенье года. Завершающий неделю день сам по себе праздник, а уж каждое шестое творенье — праздник особый…
В честь шести граней Святого Куба, символа Порядка.
— Запамятовал, — признался Хорст.
— Бывает. Ну-ка, примерь это, — Авти вынул из мешка оранжевую рубаху, выглядящую так, словно об нее точили когти сразу несколько кошек. — Ты теперь ученик шута, так что должен выглядеть соответственно… То есть по-дурацки!
Грязь на рубахе намекала, что дикого цвета одеяние использовали в качестве половой тряпки. Преодолевая брезгливость, Хорст натянул ее поверх кафтана. Рукава оказались коротки, а подол болтался где-то на уровне коленей.
— Красавец, — одобрил шут, — вот тебе еще алый кушак подпоясаться… Колпака не дам, он положен только настоящим паяцам! Так, меч сунь в мешок, он короткий, должен убраться. Амулет спрячь поглубже, под одежду, чтобы видно не было… Не вздумай снимать!
