— Ты прав, Иско. Но не бойся. Если солдаты преградят нам дорогу, не отходи от меня, браток. А я, если будет нужно, пущу тебе пулю в лоб.
В свою очередь, Иско пожал широкую руку длинноволосого.
...Красив Иско... Да, душой красив... Что ж, влюблен... поэтому, ха-ха...
Белые и кровавые ночи — предательски белые и предательски кровавые. Доблесть покинула сердце, и души осквернены, как руки убийцы. Трещат огненные столбы посреди города, обнимают небо, душат ночь, а колокола не бьют в набат, и нигде не видно живого человека. Доблесть покинула сердца, и души замараны, как руки убийцы.
...Дом Карабелевых опустел. Марга выросла и состарилась в этом доме. А что теперь осталось у нее здесь? Нет, пусть ее просто возьмут за руку и отведут на кладбище.
Потеряв себя в страшной ночи жизни, старая служанка преклонила колени возле умершей хозяйки. И ломала руки. Ах, если бы хозяйка открыла хоть один глаз — только на миг — чтобы Марга успела сказать ей о Сашко и о том, что случилось с Миче...
Но кто-то сердито толкнул дверь. Марга всхлипнула: она поняла раньше, чем увидела. Новобрачный, начальник околии, на цыпочках, с револьвером в руке, со страшно выкатившимся глазом, шел к ней. Старая служанка попятилась назад, к покойнице, и схватилась за нее... Кто из живых мог ей помочь в этот миг?
Сотир схватил ее за косу:
— Сука!
На маленьком лице Марги — только два пятна, два мутных глаза.
Сотир поволок ее. Марга знала за что и не издала ни звука.
В глубине коридора, близ кухни, через широко открытые двери виднелась столовая. В комнате никого не было, только дед Рад дремал, привалившись к углу стола.
Старик протер глаза и очки: он ничего не понимал. Начальник тащил Маргу прямо на него, будто застал обоих на месте преступления. Старуха, обезумев, хрипло шипела:
— Чем я виновата? О-ох!
Начальник пригнул голову деда Рада к Маргиной косе:
— Все скажете, мать вашу, все скажете... В порошок сотру!
Старый панагюрец понял: начальник их убьет. Но он хотел поймать взгляд Марги: может быть, она знает за что?
— Скажи, если зз-на-ешь!..
Да, Марга скажет. Она раскрыла рот:
— Они, они... туда!
Косоглазый поперхнулся:
— Кто — они?
— Ми-миче!
Сотир вздрогнул, словно его ударили.
— Ми-миче? Одна?
И поволок стариков в ту сторону, куда показала Марга. Он задыхался от ярости.
— Куда? Говори!
— Ту-туда!..
— Кто там был?
— Не-е з-з-наю!
— Вставай. В порошок сотру!
Марга снова встала на ноги.
Вышли во двор, прошли в сад и очутились перед трупом Миндила — громадным, кровавым. Марга обомлела, у нее снова подкосились ноги. Дед Рад стоял, вытаращив глаза. Его дряблые щеки тряслись, челюсти будто свело. А Сотир шипел:
