Нет, это безумие. Как будет кормиться, передвигаться такой отряд?
— Мы переберемся в Сербию, Васил. Только бы добраться до гор. Здесь жить больше невозможно...
Невозможно жить здесь... А народ куда переберется? Тоже в Сербию? Длинноволосый смотрел из-под насупленных бровей.
— Есть у вас хотя бы оружие?
— Какое там!..
Пошли, словно на выборы. Не хватает только сорвать каждому по подсолнуху, как тем, возле Огосты: саранчу пугать... Выпороть бы их!
«Им бы только митинговать!»
И потянулись длинной вереницей. Идут пригнувшись, задыхаясь. На перекрестках длинноволосый останавливается, пропускает мимо себя людей: учителя, наборщики, бухгалтера из конторы, студенты...
«Ждали манны небесной... Выпороть бы их!»
Люди, проходя мимо, так же внимательно всматриваются в длинноволосого: «Путаник... Экзальтированный тип... Ну, да ничего, сейчас от него польза!»
Да, каждый шел со своей думой. Иско понимал это. И не отставал от длинноволосого. Вообще-то, без сомнения, будущее принадлежит таким, как он, Иско. Какой смысл в индивидуализме, личном геройстве и прочем? Романтика, и ничего больше. Нет, прежде всего и важнее всего — классовое сознание, да!
— Теперь только бы пройти открытое место до гор, не так ли, Васил?
— А потом?
— Говорю, в лес поскорей бы попасть.
— А хлеб?
— Да там уж кто как выдержит.
— А кто не выдержит?
Иско опустил голову: неужели он тоже может с легким сердцем пожертвовать кем бы то ни было?.. Длинноволосый остро вглядывался в него: совсем еще дитя этот Иско. Артист. Ему бы по театрам петь и сытых ублажать. А туда же — о торжестве пролетариата заботится...
— Дети вы, Иско, сосунки. Все до одного.
Вздумали отнимать власть у царей, пап, патриархов... сокрушать военщину... А пошли с голыми руками, даже без куска хлеба, как на свадьбу...
Иско дотронулся до выщипанного подбородка. Болели израненные щеки. Ничего. А длинноволосый, конечно же, не прав. Пошли с голыми руками? Как на свадьбу? Нет, они пошли на смерть — с открытой душой, с пламенеющим сердцем! Вот что главное! И они погибнут, скрестив на груди руки! Потому что не оружие победит. Нет!
Победит масса, неисчислимость народных масс. Победят рабочие руки вместе со всем тем, что они творят — машинами и богатством.
— Классовая борьба, Васил, не вымысел. В определенный день и в определенный час, как один человек, поднимется пролетариат и скажет старому: стой! И все рухнет.
— И ни один ржавый револьвер не выстрелит?
— Разве в этом суть? — Иско криво усмехался. — И пушки будут стрелять, но победят не они.
