Жена кмета всем телом нагнулась над кроватью.
— Скажи, Карабелиха, мы все здесь.
Старуха взглянула угасающим глазом, остановила его на внучке и раскрыла рот.
— Что-о-бы се-е-мя ва-ше иссо-хло-о!..
Она отскочила. Новобрачный остолбенел:
— Что она сказала?
Миче зажала рот мокрым от слез платочком, который до того мяла в руках.
А старухе полегчало. Она закрыла глаза, лицо расправилось, словно после причастия. Вскоре нижняя челюсть ее отвисла...
Смерть пришла, но начальник околии не поверил: поднес зеркальце ко рту умершей. Стекло не запотело. Да, то, что затуманивает зеркальце, — отлетело. И слава богу...
— Теперь все наверх! Свадьба продолжается!
Начальник околии держал за спиной руку, сжимавшую пустую бархатную сумочку. Не обыскал ли ее раньше дед Рад? Или пристав Миндилев, быть может? Жена кмета обняла Миче. Что же теперь делать? Не расстраивать же свадьбу из-за умершей! Но Миче заголосила. Косоглазый снова вскипел и стал звать служанку — а руку по-прежнему держал за спиной.
— Марга, Марга!
Дура набитая! Кто знает, где она спряталась и ревет.
— Марг-а-а!
И пошла смерть по переулочкам и тупичкам, обстучала все ворота, заглянула во дворы. Темные тени соседских ребятишек исчезли с ветвей шелковиц, затих шум у оград. Жизнь притаилась.
Дородная Капаниха закричала хриплым голосом с крыльца:
— Бог их наказал! Карабелиха посреди свадьбы померла!
Старый Капанов зевнул. Смотри-ка, бог их наказал.
— Бог с ними заодно, слышишь. Что ты смыслишь своим бабьим умом!
Сыбчо засмеялся и встал.
— Ну-ка, поднимайся, отец. Найдем хоть какую корчму, выпьем за барыню — пусть земля ей будет пухом.
Сапожники — отец и сын — пересекли двор, скрылись в хлеву и вылезли наверху, на сеновале. Справа от них был фруктовый сад Карабелевых, сзади — огород Сакызлаихи, через который и идти к погребу Дрангаза. Сапожники знают свою дорожку.
Как же, так и найдут они теперь! На улице то и дело стреляют... То им померещится, что тень мелькнула, то будто бежит кто-то...
Капаниха хмурилась:
— Сидите лучше дома да помалкивайте.
Э, что она понимает, старая!
— Разве мы спятили, чтоб ходить по улицам в такую пору?
Сыбчо начал искать приставную лестницу, чтобы спуститься во двор Сакызлаихи. И ему показалось, будто в сене что-то зашуршало. Что бы это могло быть? Лестницы почему-то не было. Молодой сапожник удивился, снова принялся искать и вдруг разинул рот: лестница была спущена в огород Сакызлаихи!
— Здесь кто-то хозяйничал! Как бы у нас сено не украли, отец...
