Он торопливо поздоровался. Не потому, что был невежливым, просто спешил: через полчаса мы закрывались, и уборщица тетя Зина уже начала возить шваброй по линолеуму. И попросил… «Страдания юного Вертера».
Может быть, думал, что связник ему что-то там оставил?
Но когда я вынес синий томик, не столько затрепанный, сколько полинявший от времени, он разочарованно сказал:
– А другого издания у вас нету?
– С картинками, что ли? – не удержался я.
– Нет, просто другого… год, издательство…
– У нас и этого-то никто не берет, – сказал я честно. – Зачем нам два Вертера?
– Ну да, у вас, наверное, все больше фантастику просят.
Мы подписались на такую красно-белую серию, где печатали наших и не наших фантастов, и два тома – Саймака и Стругацких – у нас уже заиграли.
– Да, – сказал я. – Классику сейчас вообще мало кто берет. Только ученики и учителя.
Обычно я не слишком-то стремлюсь разговаривать с посетителями, но тут мне стало интересно. Зачем это он им понадобился? И что они такое делают в своем КБ, что он брюки себе новые не может купить, а продает шпионам государственные тайны?
– Вот вы вообще что кончали? – спросил он строго. – Библиотечный техникум?
– Три курса истфака, – сказал я.
– Ну, тогда вы должны понимать. Будущее – это то, чего нет. Вообще нет. Понимаете? Какое придумаете, такое и будет. Их тысячи, миллионы, этих будущих. А прошлое – одно-единственное. Оно требует к себе уважения.
– Поэтому вы и предпочитаете классику?
– Да. Возможно.
– Книги врут, – сказал я неожиданно для себя. – Даже хроники. Летописи. Написал что-то один-единственный человек, а мы ему верим. А может, он это по заданию партии и правительства писал?
– Или сам добросовестно заблуждался, да? – улыбнулся он. Зубы у него были слишком белые и ровные – наверняка искусственные.
Мне нужна хотя бы пара недель. А там пусть делают, что хотят.
– Вы правы, – сказал он задумчиво. – Это действительно нельзя проверить. Но ведь не в этом дело! Для нескольких поколений то, что написал хронист, и есть самая настоящая правда. Возьмем, например, «Слово о полку Игореве»…
– Подделка, – решительно сказал я. – Это кто-то из мусин-пушкинского круга, скорее всего, с благоволения и ведома самой Екатерины. Текстовый анализ доказывает…
– А его в школе учат, – печально проговорил он.
– Ну, вреда от этого нет. Кто-то прочтет и начнет интересоваться историей. К тому же его на цитаты растащили. Мыслью растекашеся и все такое… Я думаю, тут дело в созвучии – растекашеся – каша… То есть размазывать кашу по столу… А «мысль» на самом деле – мысь, белка. То есть белкой скача по дереву, сизым орлом под облаком… зооморфный ряд метафор.
