Энкиду смотрел на всех с доброй улыбкой, но на всякий случай руку Шамхат не отпускал.
В степи дорогу укажет любая травинка, здесь же, в лабиринте путаных узких улиц, красных глиняных стен и многоголосой толпы было легко потеряться.
– Эй, парень! Говорят, ты будешь беседовать с самим Гильгамешем! – спросил один из зевак, сгорбленный прежде времени от тяжелых трудов. – Погляди на нас, видишь, какие мы стали тощие и замученные. Это Гильгамеш замучал нас, он каждый день гоняет нас строить свою дурацкую стену. Заступись за нас, парень, слышишь? Скажи Гильгамешу. Эта стена и так доросла до неба. У нас даже дети и жены таскают кирпич в корзинах. У мужчин нет больше сил приласкать жену и детей. Скажи ему, хватит мучить свой народ, слышишь?
– Скажи, скажи! – подтвердила толпа, собравшаяся вокруг.
– Скажу, – серьезно ответил Энкиду. – В степи я не давал обижать никого, не позволю и здесь.
– Веди его, Шамхат, к Гильгамешу немедля, – крикнули из толпы. – Парень все скажет.
– Веди меня, Шамхат, к Гильгамешу, – приказал и Энкиду.
Шамхат же почувствовала, что уже не мать, не наставница она рядом с ним, обычная слабая женщина, он же – ее защитник.
– Я скажу Гильгамешу все, о чем просят эти люди.
* * *
– Я скажу Гильгамешу все, о чем просят эти люди! повторял нетерпеливо Энкиду. – Веди же меня скорей.
И Шамхат повела его по улицам вверх к Эане, к жилищам богов.
– Эти дни – время богини Ишхар, ты не забыла? – кричали из толпы. – Гильгамеш по ночам встречается с ней. Для них в ее храме постелено ложе. Лишь ему одному и хватает силы входить в брачный покой.
Еще бы ей не знать об этом. Когда-то в детстве она узнала, что в предназначенные им ночи богини спускаются в свои храмы, входят в свои покои, чтобы в священном браке встретиться с верховным жрецом. Потом подруги сказали ей и другое, во что она долго не верила: быть может иногда в храм спускаются и богини, но чаще их заменяют юные девы из знатных родов, которых назначили старшими служительницами в храмах.
Их отбирали на тайных советах высшие жрицы. Лишь несколько смертных были посвящены в эту тайну. Но так получалось, что скоро тайну узнавали многие.
И она, Шамхат, в который уж раз незаметно разглядывала очередную знатную жрицу, которая во встрече с Гильгамешем заменяла какую-нибудь из богинь. Конечно, они были красивы. В знатных родах редко встретишь уродливую женщину, их мужчины берут себе в жены только красавиц. И даже рабыни-наложницы у них хороши. Но она – прекраснее их, и об этом знает весь город. Только боги и люди никогда не назначат ее, потому что она имела несчастье родиться от безвестной пришелицы и безымянного пастуха, которого задрал тигр.
