Однако еще на подступах к пабу Джилл отняла руку: на автостоянке она заметила человека, с которым ей необходимо было переговорить, — врача покойной тети Розамонд, Филиппу Мэй; последние месяца полтора Джилл регулярно с ней перезванивалась. Именно доктор Мэй диагностировала у Розамонд проблемы с сердцем, именно она уговаривала подопечную (безуспешно) лечь на операцию по шунтированию, а потом исправно навещала Розамонд дважды в неделю, все более опасаясь внезапного ухудшения. И наконец, утром в прошлое воскресенье доктор Мэй, явившись с визитом, обнаружила незапертую заднюю дверь и тело пациентки, распростертое в кресле. В этом кресле, надо полагать, Розамонд и скончалась двенадцатью часами ранее.
— Филиппа!
Джилл заторопилась к автостоянке. Доктор Мэй, склонившаяся к дверце машины, выпрямилась и обернулась. Маленькая деловитая женщина с копной упрямых седых волос и приветливым, немедленно вызывающим доверие лицом. Из-под старомодных очков в стальной оправе поблескивали голубые глаза.
— А, здравствуйте, Джилл! Как все печально обернулось. Мне очень жаль.
— Вы не зайдете с нами в паб?
— Я бы рада, но…
— Да-да, понимаю. Что ж, я лишь хотела поблагодарить за все, что вы сделали. Ей повезло с вами — как с другом и как с врачом.
Доктор Мэй неуверенно улыбнулась, будто похвалы были ей непривычны.
— Боюсь, у вас впереди много хлопот, — сказала она. — Дом битком набит всякой всячиной.
— Наверное, — ответила Джилл. — Я еще не заходила туда. Все откладывала.
— Я старалась ничего не трогать. Правда, взяла на себя смелость немножко навести порядок. Например, выключить проигрыватель.
— Проигрыватель?
— Да. Похоже, она слушала музыку, когда это случилось. В этом есть что-то утешительное, на мой взгляд. Пластинка все еще крутилась, когда я вошла. Ее заело, — коротко отчиталась доктор Мэй. И, хотя смерть Розамонд явно расстроила докторшу, она добавила с улыбкой: — Сначала я даже подумала, уж не подпевала ли она мелодии, потому что у нее был микрофон в руке.
Джилл оторопела. Из всего, что ей довелось услыхать на прошедшей неделе, это известие было самым неожиданным. Перед глазами мелькнула картина: тетя Розамонд, решив скрасить себе расставание с жизнью, балуется самодельным караоке.
— Микрофон был подключен к кассетнику, — пояснила доктор Мэй. — Очень старому кассетнику, должна заметить. Винтаж, семидесятые годы. Кнопка «запись» была нажата.
Джилл нахмурилась:
— Что же она записывала, интересно знать?
