– Это всего лишь цитата, – снисходительно пояснил Фару.
Невдалеке свистнул вечерний поезд и стал печально карабкаться вверх по железной дороге, опоясывавшей ближайший холм над уже окутанной голубым туманом деревней. Красноватого оттенка луна отделилась от горизонта и поднялась в небо.
– Куда вы пошли, Джейн?
– Спущусь, Великий инквизитор, к нижней террасе и вернусь обратно, я слишком плотно поужинала.
– Тремя ложками риса и горстью смородины, – сказала Фанни.
– Всё равно. Фанни, вы не пойдёте со мной?
– Чтобы потом одолевать такой подъём?.. – ужаснулась Фанни.
Белое платье и английская песенка удалились. Приподняв тяжёлую руку мужа, Фанни положила её себе на плечи. Он не сопротивлялся, и его пальцы лениво коснулись груди Фанни. Склонив голову, она поцеловала слегка волосатую, как лист шалфея, руку, более белое и нежное запястье, зелёную жилку. Рука обезоруженно и доверчиво приняла эту почти застенчивую ласку.
– Ты такая славная, – произнёс над Фанни задумчивый голос Фару.
Застенчивый рот крепче прижался к запястью, к мужской руке, созданной для плуга, мотыги, тяжёлого орудия, но работавшей только авторучкой. Опёршись о плечо жены, Фару, казалось, спал стоя, с открытыми глазами.
«Быть может, он уже спит?» – подумала Фанни. Она не решалась прервать их дружеское объятие. Она вдыхала шедший от расслабленной ладони и руки здоровый запах тёплой кожи, приятного одеколона. Она не думала про себя: «Он, доверивший мне тяжесть своей руки, был и является моей большой любовью». Но не было ни одной линии на ладони, ни одной морщинки, браслетом опоясавшей это уже постаревшее запястье, которые не будили бы в ней любящей памяти, лихорадочного желания служить, уверенности, что она принадлежит этому мужчине и всегда принадлежала только ему.
С вкрадчивым шелестом раздвинулась листва, и вдоль ствола липы скользнуло лёгкое тело.
«Это Жан, – догадалась Фанни. – Он следит за Джейн внизу».
Она чуть было не рассмеялась, чуть было не сказала об этом Фару, но передумала. Тень от залитых лунным светом деревьев разрисовала голубыми узорами гравий, и небо в несколько мгновений стало ночным.
– В Бретани было бы не так жарко, – вздохнув, сказала Фанни вполголоса.
Фару убрал руку, словно только сейчас заметил, что он не один.
– В Бретани? Почему – в Бретани? А здесь разве плохо?
– О! Ты… Ты настоящая пустынная ящерица!
– Здесь хорошо работается… Ты хочешь, чтобы мы уехали?
– О, нет! Не теперь… Я имела в виду будущий год… Мы ведь не поедем сюда на будущий год?
