- А-а, ты о том вечере, когда я решила расстаться с невинностью?
- Ты что издеваешься?
- Спасибо тебе, благодетель мой,-решила поиронизировать я.-Эта такая жертва с твоей стороны. Ну, ты просто герой.
- Это шутка что ли была?
Видно было по его лицу, как у него отлегло от сердца. Он даже не разобиделся, как обычно бывает, когда я начинала над ним подтрунивать.
- Нет. Тогда я не шутила,-сказала я совершенно серьезно.-Я просто передумала и решила блюсти себя до замужества.
Куч криво ухмыльнулся и, уходя от меня, на ходу бросил:
- Дура ты совсем!
До замужества не получилось…
Я стерегла эту квартиру почти неделю. Следила за хозяином, одиноким, судя по всему, мужиком лет сорока, выясняла, когда он приходит с работы и может ли он появиться дома внезапно. Он был каким-то начальником или директором чего-то там.
У него водились деньги. И он был пунктуальным. Выходил из дома ровно в восемь и возвращался в шесть. Ничего непредвиденного не должно было случиться.
Уже год, как я не применяла свои альпинистские навыки, но легко проникла в его квартиру на пятом этаже через дверь. Сигнализации у него не было, я это выяснила заранее. Все шло гладко. Я быстренько собрала в карман все, что посчитала ценным, и направилась к выходу. На пороге я столкнулась лоб в лоб с хозяином, которого никак не должно было здесь оказаться в это время. Черт знает, за каким лешим ему понадобилось вдруг ни с того, ни с сего возвращаться на три часа раньше.
Он тут же скрутил меня и, усадив в кресло, стал звонить в милицию. Я пыталась его разжалобить, рассказывая о своем несчастном сиротстве, клялась, что в первый раз пошла на кражу и распускала нюни. Мне показалось даже, что это подействовало, потому что, когда менты на удивление скоро приехали, он заявил им, что не имеет ко мне претензий и сам разберется. Примите, мол, только меры, малолетки де совсем распустились. Милиция уехала, получив компенсацию за напрасное беспокойство, и я тут же узнала, что должна сделать, чтоб она снова не вернулась за мной.
- От тебя не убудет, шлюха детдомовская,-сказал он мне.-Да и впредь не повадно чтоб…
Я молча встала, отряхнулась и ушла. Что со мной станется? Я детдомовская. У меня кожа дубленая…
А на следующий день мы выпускались. Нас навсегда выпроваживали из дома, в котором мы провели большую часть своей жизни. Выпроваживали в неизвестность, в никуда, в берлоги, общаги и коммуналки.
Я не ходила на этот вечер. Да и как бы я могла пойти с таким лицом? Горькая обида вылилась потоком слез и превратила его в лицо японского борца сумо.
