Раздумья завели меня в логический тупик – собственно, никакой достоверной информации о происходящем у меня нет. Разве что сны... Но что такое сны? То ли отражение реальности, то ли бред усталого мозга... Ну почему со мной всегда случается всякая чертовщина? Утомленный попытками объяснить необъяснимое, я уже начал задремывать, но тут примчался встрепанный лейтенант. Глаза его метали молнии, нос раздувался, но вид при этом был какой-то ошарашенный.
- Там, Тюркин... – выговорил он.
- Помер? – перебил его я. В моей голове с легким щелчком сложилась вся картина.
- Откуда ты знаешь? – сработала профессиональная подозрительность, и Федор уставился на меня с нехорошим прищуром.
- Догадался.
- Что значит догадался? – взгляд лейтенанта буквально сверлил во мне дыры.
- То и значит. Ты и сам уже догадался, только сам себе в этом признаться не хочешь. Иначе бы ко мне не примчался. Какова причина смерти?
- Автокатастрофа. Он всегда носился по дорогам как раненый в жопу дятел, но это было нечто – разогнался, наверное, до двухсот и забыл повернуть...
- Готов поспорить, что он умер до столкновения...
Федор внимательно на меня посмотрел, но не стал спрашивать, почему я так в этом уверен, лишь на секунду взгляд его метнулся к паровозу и обратно. Он пожал плечами:
- Тюркин всегда был надутым придурком, но мне это все не нравится. А Михалыч? Что они видели перед смертью? У обоих был такой ужас на лицах... Что ты скажешь?
- Ты мне не поверишь.
- А ты попробуй.
- Все дело в паровозе. Похоже, несчастный мастер Феофанов, пытаясь заставить эту нелепую машину работать, пересек границы доступные человеку, и результат ужаснул его самого. Это больше чем паровоз, это нечто живое...
- Действительно, чушь какая-то... – резко сказал лейтенант, - бред сивой кобылы.
Он решительно поднялся.
- Поменяй-ка мне лучше рулевую тягу, механик! А то совсем разболталась... Тяга в багажнике.
Федор направился к воротам. Спина его был напряжена, как на параде.
- Подожди, - остановил я его, - ты уверен, что так надо? Ты точно не путаешь храбрость с глупостью?
Старлей мрачно усмехнулся.
- О чем ты? Я всего лишь прошу поменять тягу.
Помолчав, он добавил:
- Я отвечаю за этих людей. Даже за болвана Тюркина.
Федор ушел. Я удивленно смотрел ему вслед – надо же, какой пафос может скрываться в провинциальном милиционере! Похоже, он действительно чувствовал себя шерифом, а не чиновником на маленьком окладе. Ему было не все равно.
Открыв инструментальный ящик и достав домкрат, я полез менять тягу. Проклятая железка здорово приржавела, и я провозился дольше чем рассчитывал, поэтому, когда лейтенант вернулся, я только успел закрыть капот и вымыть руки. На этот раз – никаких гремлинов! Только тяжелый физический труд...
