Я смотрел им вслед, пока машина не завернула за угол нашей улицы, и только тогда заметил, что занавески вокруг подергиваются от любопытства. Соседи наблюдали за нами. С тяжелым чувством я понял, как наша репутация в эти минуты претерпела немалые изменения в их глазах.
Я понес сумку Джины обратно в дом. В этот момент зазвонил телефон. Это был Марти.
Представляешь, что эти сволочи пишут обо мне в газетах? Ты только послушай: «Безумный Манн, пошел вон с нашего телевидения». Или вот еще: «Манн — человек немногословный, но все слова весьма непристойные». Какого хрена они имеют в виду? Эти люди хотят отобрать у меня работу, Гарри. Моя мама ужасно огорчилась. Что мы теперь будем делать?
— Марти, — сказал я, — Джина ушла от меня.
— Ушла от тебя? Ты имеешь в виду, она тебя бросила?
— Да.
— А как же ребенок?
— Пэта она забрала с собой.
— У нее кто-то появился?
— Нет, вовсе нет. Это все из-за меня. Я совершил большую глупость…
Марти громко захихикал прямо мне в ухо:
— Гарри, ты грязный пес. Это кто-нибудь, кого я знаю?
— Я боюсь, Марти. Я боюсь, что она ушла навсегда.
— Не волнуйся. Максимум, что она сможет забрать, это половину твоего добра.
В этом он ошибался. Джина забрала с собой все, что у меня было. Она забрала все без остатка.
Барри Твист работал вместе с нами на телевидении. В этом году я однажды обедал у него дома, а он в свою очередь как-то приходил ко мне на ужин. Но наш телевизионный мир устроен так, что нас по большому счету нельзя было назвать друзьями. Я не мог рассказать ему о Джине. Как и многим другим. Почти всем остальным, если быть совсем уж точным.
Барри был первым из телевизионщиков, кто пригласил нас с Марти на ланч, когда мы еще работали на радио. Он посчитал, что наше шоу будет хорошо смотреться на телевидении, и он более чем кто-либо ощущал свою ответственность за то, что в результате мы там оказались. Барри постоянно улыбался во время того первого ланча, улыбался так, словно для него большая честь оказаться на той же самой планете, что и мы с Марти. Но теперь он не улыбался совсем.
— Вы больше не ребятишки, которые выпендриваются на радио, — сразу же заявил он. — Здесь играют по правилам больших мальчиков.
Его речь кишмя кишела всяческими «правилами больших мальчиков», как будто работать на телевидении было все равно что руководить секретными операциями спецназа где-нибудь в горячих точках планеты…
— Мы получили девятьсот телефонных звонков с жалобами на «гребаный язык».
