Фёдор Волков.Сказ о первом российского театра актёре. | страница 66



Вышел Фёдор из дворца в морозную ночь. Луна. Тишина глубокая. Занесённые снегом кусты над Яузой. Не ведал Фёдор в тот час одного: последний раз в тот вечер был он на русском театре. Последний занавес для него опустился, отгородив навсегда от всего!..

* * *

А на завтра, 30 января 1763 года, по Москве объявили «Торжественный карнавальный машкарад. «Торжествующая Минерва» — изобретение и распоряжение Ф. Волкова».

Старик Андрей Болотов, будучи в Москве в те дни, записал:

«Вся Москва собралась на улицах, где простиралось сие маскарадное шествие. И все так этим польстились, что долгое время не могли позабыть, а песни и голоса так всем полюбились, что долгое время и несколько лет сряду увеселялся ими народ, заставливая вновь их петь фабричных, которые употреблены были в помянутые хоры и научены песням этим…»[36]

День в феврале недолог. Сумерки сразу в ночь идут. Факелами смоляными да плошками сальными карнавал осветили — чад, гарь, гром погремушек, округ хохот да песни!..



Вот в трех санях хор пьяниц, пьянёхоньких, осмеянию преданных, с бубенцами везут:

Двоеные водки, водки сткляницы,
О Бахус, о Бахус, горький пьяница,
Отечеству служим мы более всех
И более всех
Достойны утех…
Под пир, пир, пир, дон-дон-дон,
Прочие службы вздор!

Чучело тащат в комзоле, расшитом золотой канителью, вкруг чучела (понимай — Обман) цыганы, цыганки, колдуны и колдуньи и несколько дьяволов…

К ябеде приказной устремлен догадкой,
Правду гонит люто крючкотворец гадкий,
Тал-лал-ла-ла-ра-ра
И плуту он пара…

Из саней рогожей укрытое пальцами с когтями в стороны тянется Мздоимство…

Взятки в жизни — красота,
Слаще мёда и сота…
Так-то крючкотворец мелит,
Так на взятки крючком целит…

И надпись: «Здесь людей опутывают сетями и их стравливают!»

За санями разные «пакостники» сыплют семя крапивное и чертополох.

Вертопрахи бойчее тройки везут карету, а в ней сидит обезьяна. Для них, вертопрахов, обезьяна и наказ и указ! На обезьяну собаки из подворотни лают. А позади свинья идёт, на свиную шею венок ароматный из роз надет. Нюхает свинья розы — всем довольная.

Спесь хвост павлиний на две сажени за собой волочит. Рожа дурная, хоть в зеркало не глядись! Слепая фортуна тащится, за ней картежники — бубновый, трефовый да червонный хлапы,[37] король и краля.

За ними герои верхами, заимодавцы пешком, философы на запятках вельможных саней, хор отроков и отроковиц.

А сверх того — торжествующая Минерва в колеснице, убранной лаврами и разными листьями, музыки хор, дикари с ассистентами, флейтисты и барабанщики.