* * *
Хороши вышли хоры фабричные! Фёдор сам к песням музыку сочинял, а иной раз на старый народный лад сводил. Случалось, и поспорят с кем из певцов, каждый привык к своему. Пошумят разноголосицей, полдня на уговор уйдёт, а к вечеру договорятся. Нет лучше песни на свете, от души сложенной. Недаром потом и года прошли, а народ пел по московским фабричным окраинам Фёдора песни.
А уж скоморошьи придумки! Яшка смотрит на ребят, хохочет: «Вас бы с придворного театра всем войском российским гнали! Из пушек по вас палить Сиверс бы начал!»
С сентября по январь сколько труда положено! А ведь народ подневольный, днями работою скованный. Словно хлынуло вдруг половодье, берега изломав, поруша… Не похабная песня кабацкая, не угар беспросветный — будто свежим ветром с полей огромных дохнуло.
— Ты, Кузьмич, кабаки не считай! — смеются чумазые, бородатые, хилые в нищете своей. — С ними нам жить опосля…
— Должность такая поручена, — разводит руками Кузьмич. — На меня одного надежда!
Счастливая жизнь пришла в эти месяцы к Волкову. Сумароков в своей обиде утих, совесть пиита что ль в нем проснулась, каждый день шлет с «казенной надобностью» хоральные песни да прибаутки… Фёдор Хераскова из университета привлёк да и сам сочинять принялся — про синицу, что, из-за моря вернувшись, рассказывала, какие порядки за морем:
Всё там превратно на свете
За морем почётные люди
Шеи назад не загибают,
Люди от них не погибают.
В землю денег за морем не прячут,
С крестьян там кожи не сдирают,
Деревень на карты там не ставят,
За морем людьми не торгуют…
Полицмейстер, пробу заслушав, вдруг закричал:
— Сии мысли вольные петь не дозволю!
Шуйский вступился:
— Так то ж у них, ваше благородие, за морем-океаном… У нас же другое, свое, свычное!
— А… — удивилась власть, — это у них!… Ну тогда давай погромче, а то народ озяб.
Хохочет Фёдор:
— Студен день нынче. Видать, полицмейстер до самого мозга промёрз!
Государыня, на Москву приехав, мало этой потехой народной беспокоилась. Во дворцовом театре свои приближённые тож отличились — трагедию Сумарокова «Гамлет» сыграли. Гамлет — сам Григорий Орлов, что к тому времени впал в фавор окончательный, Офелия — графиня Шувалова. Даже паж Гамлетов — графиня девица Воронцова.
«Гамлет — Григорий Орлов?! — плюётся Фёдор. — Ему бы Клавдием быть!»
* * *
В головинском доме царицы, что на Яузе, играли «Семиру» Сумарокова. Любимая роль в ней была у Фёдора: Оскольд поднимает народ свой против поработителя. Поражение терпит. Олегом в темницу кинут. Смелый дух преодолевает оковы… Бежит Оскольд из темницы. Снова на битву зовет народ свой и погибает в борьбе неравной. Лучше, дороже не было роли для Фёдора!
