В незапертую дверь ванной заглянул озабоченный Каэдрон.
— Вот ты где! — обрадовался он. — А я уж… Тут тебе прислуга смену белья принесла, чтоб ты знала…
— Исчезни! — рявкнула Тамара, отворачиваясь. — Тебе что, шибко интересно?…
— Ага, — признал наглый Каэдрон. — Я почему-то решил, что ты девушка, но проверить-то надо!
— Ну и как, проверил?
— Так и не разобрался! — поведал юноша.
И захлопнул дверь, чтоб мочалка не вылетела на ковёр. Тоже, наверно, забоялся гнева хозяйки.
— Ты не спеши, — донеслось из-за двери. — Я внизу побуду… пока…
Она ещё понежилась в ароматной воде, но без прежнего восторга. Знала она, почему Каэдрон ждёт внизу, догадывалась, что там происходит. Обнимает он сейчас стройную хозяйку гостиницы, а его сильные узкие кисти…М-да. И никакой магии не надо, чтоб догадаться. Просто слишком часто замечала Тамара в маршрутах тайные связи между туристами, видела бессонными ночами зыбкие обнимающиеся тени за палатками, и оттого, что никогда это не происходила с ней самой, чувствовала и понимала гораздо больше, чем подозревали страстные любовники.
Накатило раздражение. По опыту она знала, что раздражение скоро перейдёт в тоску, да такую подавляющую, что останется против неё лишь одно средство…
"Бельё" оказалось платьем, из такой тонкой, текучей ткани, какую Тамара раньше не встречала. Раньше она и платья не носила.
Тамара прошла по ковру, глянула в зеркало. Вешалка! А вешалку ничто не украсит, ни платье до полу, ни глубокий вырез!
Хорошо, что «средство» нашлось прямо в номере, не потребовалось спускаться вниз и как-то объясняться с хозяйкой. Ещё и помешала б ей…им.
Предводитель эльфов при виде смерти не опускал головы — не опустил и в этот раз, хотя сейчас уходил его брат. Что есть смерть для того, кто ей неподвластен? Всего лишь оригинальное развлечение.
Тёплый ветер кружил над лугами Запретного хребта, струился в золотых волосах эльфа, не путая их. Под ветром тело Стража Пути истаивало серебристым туманом, уносилось к заповедным лесам. Происходило таинство, неведомое даже стихийным магам. Даже Драконам. Чары, наложенные на эльфа родителями в момент зачатия, настолько прочные, что не поддавались самому времени, развоплощали тело, бережно перенося его мельчайшие частицы в особые, избранные места. Там эльф в грёзах и прекрасных сновидениях будет прибывать, пока память и боль от прожитого не утратят ранящую остроту. И пока не уйдут из жизни те, к кому эльф был неравнодушен, кто мог вернуть боль. Затем в положенный срок чары сработают снова, восстанавливая тело, и вечно юный эльф спустится с вершины дерева, оглашая окрестности звонкой радостной песней. Так будет и в этот раз, потому что чары бессмертия скреплены Силой любви — истинно великой Силой. И не тупой пришелице с даром Антимагии разрушить их.
