Водан сделал знак своей спутнице.
— Кьенна, — сказал он. Его неофициальность была оскорблением. Она качнула крыльями, перья распрямились в печальном подтверждении.
Аринниан не мог придумать никакого извинения, давшего бы ему возможность избежать этой компании. Он и его девушка опустились на сиденья.
Когда подкатился робот, они заказали густое, крепкое нью-африканское пиво.
— Как дуют твои ветры? — Спросила Табита, попыхивая трубкой.
— Хорошо. Я желал бы этого и для тебя! — Ответ Водана был точен. Он повернулся к Аринниану, и если его энтузиазм был несколько нарочитым, то он искусно это скрывал. — Ты, без сомнения, знаешь, что я последние недели был на тренировочных маневрах.
— Да. Айат не раз говорила мне об этом.
— Это было очень интересно. Мой корабль требует умения. Позволь мне рассказать тебе о нем. Один из новых торпедоносцев, подобен земным — прекрасно! Я горд, что смог увенчать его корпус тремя золотыми звездами!
«Айат» означает «Три звезды».
Водан продолжал свой рассказ.
Аринниан посмотрел на Табиту. Она и Кьенна встретились взглядами. Перья последней передали гамму чувств. Даже он смог прочесть большую часть невысказанных фраз этого «языка».
«Да, моя милочка, рожденная, чтобы ходить, Кьенна — то, что она есть, и кто ты такая, чтобы бросать вот эти свои презрительные взгляды? Чем я еще могу быть, если я, выросшая из детеныша в девушку, поняла, что мой любовный период приходит, как только я подумаю о нем, поняла, что для меня во всей Вселенной нет места, где я буду иметь право на уважение? О, да, да, я слышала об этом раньше, не беспокойся „специальное лечение“, „советы“, — так вот, слаботелая, к твоему сведению: чосы нечасто держат слабых, а я не собираюсь хныкать и просить о помощи. Кьенна пойдет своим путем, и этот путь будет лучшим, чем твой, которая, впрочем, не так уж от меня и отличается. Не правда ли, человек?»
Табита подалась вперед, похлопала по одной из рук, не обращая никакого внимания на ногти, улыбнулась, глядя в красноватые глаза, и пробормотала:
— Хорошей тебе погоды, девушка!
Удивленная Кьенна подалась вперед.
Какое-то мгновение казалось, что сейчас она кинется на девушку, и Аринниан потянулся к рукоятке ножа, потом она обратилась к Водану:
— Нам лучше уйти!
— Еще рано! — Итрианин великолепно скрывал свое замешательство. Только облака могут знать, когда я снова увижу моего брата!
— Нам лучше уйти, — сказала она совсем тихо.
Аринниан мог представить себе, какие чувства бушевали в груди Водана: оскорбить ее, бросить вызов, ударить! Не убить, потому то она была не вооружена, но в тоже время это была капитуляция перед самим собой, проще чем самая простая условность.
