А потом Кхон Лорик увидел себя самого раздетым догола, лежащим на тонкой травяной циновке перед чадящей масляной плошкой, укрепленной на кривом деревянном треножнике. Низкие прокопченные своды пещеры, казалось, готовы вот-вот упасть и во второй раз убить упрямого альпиниста. На бездыханной груди альпиниста стояла плоская чашка с водой, рядом с ним на циновке лежали два белых, злобно скалящихся черепа и несколько морских раковин. А на лбу альпиниста чья-то рука начертила сажей непонятный, но пугающий знак.
И рядом с ним был некто... Лорик не видел этого человека, но откуда-то знал, что тот очень стар и в то же время очень силен. Конечно, его сила не была силой тела... это была сила практик, направленных на обретение мирского могущества.
И человек этот хотел окончательной смерти спортсмена.
Зачем?..
А потом все надолго потонуло в белой серебристой мгле. Кхону казалось, что он плывет над бесконечной морской гладью, в которой смутно отражается огромная луна, и вода истекает бледным светом... Кхон слышал гудение раковин, звон медных гонгов, глухой стук барабанов, тихое звяканье маленьких колокольчиков... он ощущал запахи сандала и амбры, опиума и мирры... он чувствовал на языке что-то кислое, соленое, горькое... а потом мгла стала красной и плотной, и больше он ничего не видел и не слышал, смутно воспринимая лишь слабые, замирающие движения собственной мысли... а потом навалилась чернота, и альпинист умер.
Но его тело осталось живым.
Вот только ум, занявший чужое место, почему-то надолго утратил память.
Но теперь она отчасти вернулась. И Лорик понял, кто он таков.
Однако он по-прежнему не знал, что намеревался делать, вселившись в чужое тело. И при чем тут кукла Дорис.
10.
Харвич, которому Даниил Петрович приказал отдохнуть с полчасика и вернуться к ужину, ушел на берег пруда и, усевшись на пригорке, стал смотреть на огромные нежные лотосы, лежавшие на неподвижно застывшей воде. Белые и голубые цветы напоминали ему Землю.
Винцент уже знал, что в кукле Дорис и в "Лотосе пришлого бога" спрятаны две части чего-то... чего-то такого, что разделили пополам. Мысль, конечно, была не самая гениальная, но до большего Харвич пока что додуматься не мог. То есть он понимал, конечно, что это некий камень, невесть кем и зачем разбитый. И видел, что части камня стремятся к воссоединению. Но проблема в целом от этого не становилась яснее. Откуда взялся камень? Кто его разбил? Зачем спрятал? И так далее. Вопросов, в общем, хватало.
